Сахар на дне - стр. 11

Господи, почему мой мозг так фрагментарно режет картинку перед глазами? И почему я просто спокойно не могу смотреть Шевцову в лицо. Отвожу глаза, как только наталкиваюсь на тёмный взгляд. И куда отвожу? Ещё хуже. Что он подумает?

– Голова не кружится, не тошнит? Ты ещё и куришь, – пытаюсь собрать расползающиеся мысли.

– Бестолочь, прекрати. Хватит твоих докторских штучек, – нетерпеливо прерывает он меня.

– Я твой врач, один из них, – проглатываю оскорбительное прозвище. – И несу за тебя ответственность.

– Со мной всё прекрасно, – резкий ответ.

И тут меня сзади обнимают тёплые знакомые руки, но я испуганно дёргаюсь.

– Привет, – говорит Саша и целует меня в висок. Но смотрит на Шевцова.

Спиной я чувствую, что Терентьев напрягается.

– Твой пациент?

Я выворачиваюсь из Сашиных объятий, становясь между парнями. Ситуация знакомая, и я снова чувствую себя маленькой неуверенной девочкой. Я помню, как в тот раз парни смотрели друг на друга. Но сейчас всё изменилось.

– Это мой брат Алексей. И да, он сейчас проходит лечение в нашем госпитале.

Мужчины снова смотрят друг на друга. Саша напряжённо, а Шевцов… Шевцов смотрит так, как смотрел всегда – с яростью, с ледяным превосходством и хмурой враждебностью. Как и в прошлый раз, он не протягивает руки и даже не произносит ни звука.

Пауза затягивается и мне становится неловко.

– Лёш, тебе пора уже в палату, там медсёстры сейчас будут манипуляционный обход делать, – мой голос тоже напряжён, и лёгкое дрожание выдаёт это.

Шевцов выбрасывает в урну недокуренную сигарету и молча уходит. Мне бы с облегчением выдохнуть, но как-то всё слишком легко прошло.

– Итак, брат.

Я разворачиваюсь к Саше, пытаюсь улыбнуться, но выходит натянуто.

– Да. Сводный. Это сын Виктора.

– Я его помню.

Мне не нравится, когда Терентьев так на меня смотрит. Будто я сделала что-то плохое, а он, как оскорблённая сторона, меня распинает.

– И где мои роллы? – пытаюсь перевести тему, улыбаюсь.

– Держи. Приятного аппетита.

Саша всучивает мне пакет и, развернувшись, уходит. А я даже не хочу его догонять. Почему? Что не так я сделала? Поэтому просто стою, пока не слышу щелчок турникета. А потом выбрасываю опротивевший пакет в ту же урну, откуда дымит окурок, брошенный Шевцовым.

За четыре дня, пока мы с Копыловой и другими интернами были на обязательном лекционном минимуме в академии, ничего кардинального не произошло. Зоя Ивановна выписала двух моих пациентов, но оформлять их карты, естественно, оставила мне. Чем я сейчас и решила заняться.

С обходом получилась накладка. Провести беседу с Шевцовым мне не удалось, потому что, как сказала медицинская сестра, он был на беседе со своим лечащим хирургом. Сказать честно, я даже обрадовалась, хотя и понимаю, что встреча неизбежна. Но зато могу спокойно поработать без излишних нервных потрясений, потому что иначе после встреч с моим сводным братом и не бывает.

– Привет, трудоголик! – Лиза вплывает с контейнером в нашу ординаторскую. – Может, хоть тут поедим вместе, а то времени совсем нет. Отстой!

– Да, заходи, конечно. Наши почти все в кафетерий ушли на обед, а мне надо закончить истории.

Копылова плюхается на диван и открывает свои припасы. У меня тоже сегодня полезная пища – яблоко и варёное яйцо. Ну, если честно, я просто не успела приготовить что-то более сытное, чтобы взять с собой.