Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней - стр. 25
Во власти сновидений
Как я ждала прихода Юнга! Мне так хотелось угостить его борщом. Ведь он даже не знает, какое это объедение – настоящий борщ.
Но в последние дни я была так занята и так уставала, что мне не удалось выделить достаточное время для приготовления такого же вкусного борща, какой получается у моей мамы. Придется отложить его приготовление до другого раза.
Мой Юнга пришел ко мне, как и обещал. Правда, он немного задержался, но эти несколько минут показались мне вечностью.
Он прошел в комнату. Как обычно, справился о моем самочувствии и сел на стул, стоящий чуть в стороне от стола.
Мое самочувствие?
Я была на седьмом небе. Хотелось прыгать и смеяться от счастья. И я не знала, что ответить Юнгу, боясь нечаянно выдать ту шальную радость, которая охватила меня.
Чтобы выиграть время, я обошла его и села на стул поближе к столу. Мне удалось справиться с волнением. Губы сами собой раскрылись, и я смогла лишь произнести:
– Все хорошо. Чувствую себя прекрасно.
– Мне показалось, что в последнее время Вы, Сабина, чем-то озабочены.
Юнг внимательно посмотрел на меня. Мое сердце учащенно забилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.
– Я прав? Или мне это показалось, – не дождавшись ответа, спросил Юнг.
– Все в порядке. Просто в последнее время я немного устала. Не обращайте внимания. Вот выкрою время, высплюсь, и усталость как рукой снимет.
– Вы мало спите? Не успеваете с учебой или не можете уснуть, когда ложитесь в кровать?
Вопросы Юнга застали меня врасплох.
Что это он спрашивает о кровати? Хочет знать, о чем я думаю, когда ложусь спать?
Не могу же я ему сказать, что подчас полночи лежу в кровати, думая только о нем.
– Вроде сплю нормально. Просто не получается уснуть мгновенно, как это бывает у других.
Опять приходится скрывать правду. Ну прямо как в клинике Бургхольцли, когда я была там в качестве пациентки!
А что делать? Не могу же я признаться в том, что поздними вечерами, перед отходом ко сну, сердце мое болит от нежности и любви.
– А как насчет сновидений? – снова спросил Юнг.
– Сновидений? – машинально переспросила я.
– Да.
Юнг немного помолчал и добавил:
– Вам снилось что-нибудь в последние дни, точнее ночи?
– Даже и не помню. В основном какие-то обрывки. Правда, было одно очень короткое и странное сновидение, но вряд ли оно представляет интерес.
– Как знать! Можете его рассказать?
– Не знаю, стоит ли. Все настолько запутанно. Какая-то мозаика, неразбериха.
– И все же попробуйте, – настаивал Юнг, с интересом, как мне показалось, взглянув мне прямо в глаза.
Перед его требовательным взором я не могла устоять, хотя, честно говоря, мне вовсе не хотелось рассказывать ему то странное сновидение. Оно приснилось мне в одну из последних ночей, когда, предаваясь сладостным грезам, я долго не могла сомкнуть глаз, но потом, устав от сковывающей тело дрожи, провалилась куда-то так глубоко, что уже ничего не ощущала.
Когда это было?
Ну да, как раз после того, как он сказал, что собирается прийти ко мне. И что? Сообщить ему об этом или нет? Пожалуй, не стоит.
Как внимательно он смотрит! И чего ждет? Правды? А если узнает правду? Покинет меня? Станет утешать? Или посмеется надо мной?
Кровь прилила к моему лицу, внезапно вспотели руки, и дрожь пробежала по всему телу.
– Мне снилось озеро, тихая гладь воды, голубое небо. Мужчина и женщина, купающиеся в воде. Женщина подставила свои губы для поцелуя. А потом какой-то провал. Что-то темное, бесформенное отбросило женщину в сторону. Мужчина пропал.