Размер шрифта
-
+
С моих слов записано верно - стр. 15
только вытку скорей распускаю
Одиссей Навсикая
у дырявых камней причитаю
Одиссей Навсикая
знаешь ветра прочней только пена морская
Одиссей Навсикая
««…Александрович Серов…»
«…Александрович Серов
в этом доме жил и умер».
Две картины помню: в шуме
синих пенистых валов
едет к морю Навсикая,
стирка будет ей большая,
ветер светел и суров.
Деву бык везёт в пучину,
сновидением дельфина
прочь скользит от берегов
Навсикая иль другая…
Я иду себе, гуляю.
…Александрович Серов…
Агва[14]
Слабеет тоска, и
кончается солнца поход.
По отмели белая пена морская,
как войско, на гибель идет.
…..
Речка вспухла, залит огород.
Погода такая-сякая.
Трактор вдоль моря словно плывет —
это едет стирать Навсикая.
Возвращение Одиссея
У подножья вечерних домашних огней
всплески волн, словно взмахи отчаянных сабель.
Наконец он причалил к Итаке своей
и под кручею в бухте поставил корабль.
И закат заблестел залпом солнечных стрел,
и встречала у скал та, что ткала, жена.
Одиссей воротился, сделав все, что хотел,
и теперь ему смерть не страшна.
«Катает камушки во рту, как Демосфен…»
Катает камушки во рту, как Демосфен,
и речи репетирует в просторе.
Угроз твоих я не боюсь совсем,
о море!
Но ветер раздувает отголоски.
Сверкает и гремит броня.
И стройных волн разбуженное войско
обрушилось на персов и меня.
«Я за камнем в тени прикорну…»
Я за камнем в тени прикорну
и услышав увижу – вот
вода тянет обратно волну
как на вдохе живот
я и не спорю
чтоб желающий камень в меня бросить мог
говорю этот синий цвет моря
и есть Бог
«когда слово песок прочитаешь как лесби…»
когда слово песок прочитаешь как лесби
и в кармане у сердца услышишь щелчок
и по ветру развеешь великое если б
как тропический пряный цветок
как оптический теплый обман как химеру
понимаешь меняется стиль
и последнее время такого размера
катит волны что кажется – штиль
Афон
О насельник монастырей,
в чем теперь твоя вера
на зеленой средь моря горе?
– Калимера[16], мой брат, калимера…
Темнота на изнанке листа —
свету пристань и мера.
– Я хотел бы оливою стать…
Калимера, сестра, калимера!
Истребитель царапает слух —
черный ангел ржавеющей эры,
но на вышивке красной петух
«Калимера» поет, «Калимера!»
«повеет ветер от воды…»
повеет ветер от воды
и сдует темных бед следы
волна волне как эхо вторя
под грохот моря
идет чтоб гальку всласть толочь
всю ночь
спи как дитя ни с кем не споря
под рокот моря
«Горы, как динозавры…»
Горы, как динозавры.
Гуляем, друг другу рады.
Насквозь ножи лавра
проткнули ограды.
Рядом оркестр моря
марш заиграл гремящий.
Прибой – вор на воре —
гальку куда-то тащит.
Ветер все скажет честно —
всласть ему даль любая.
Ночью в саду небесном
ходит и звезды сшибает.
В самолете
Лежит ошую, одесную,
не угрызаясь тем, как вдруг
оно бузит и негодует,
и отбивается от рук,
чтоб разметав морскую траву,
на волноломах сбросив гнев,
лежать налево и направо,
покоем вечным овладев.
«Когда душа твоя угрюма…»
Feast them upon the wideness of the Sea.
John Keats. On the Sea
Когда душа твоя угрюма,
наполни уши мерным шумом
там, где буянит, с ветром споря,
простора арендатор – море,
и гонит волны на убой
пастух прибой.
«Сюда мы, будто птицы…»
Сюда мы, будто птицы,
слетелись этим маем
на скалах угнездиться,
друг дружку обнимая.
Над нами сокол кружит
в лазоревом просторе,
Страница 15