«С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 - стр. 26
Да, к началу 50-х годов в советском обществе возникали новые и нездоровые тенденции, связанные, как это ни странно, с ростом мощи и возможностей страны.
Берия это понимал, но этот момент волновал его постольку-поскольку. Делами государственной безопасности занимались другие, он их даже не курировал. К тому же у Берии весной и летом 1949 года хватало проблем с завершением работ по первой советской атомной бомбе РДС-1.
Подчеркну ещё раз: контроль работы МГБ не входил в круг кураторских обязанностей Лаврентия Павловича как одного из замов Предсовмина СССР. Как я уже сообщал читателю, в соответствии с постановлением ПБ от 8.02.47 г. Берия курировал только МВД СССР, а вопросы госбезопасности были сосредоточены в так называемой «семёрке», куда Берия входил лишь как один из её членов. А с 17.09.47 г. по инициативе Молотова наблюдение за работой МГБ было возложено на секретаря ЦК А.А. Кузнецова – того самого. С конца 1949 года этим занимался, насколько мне известно, уже Хрущёв, что сегодня тщательно замалчивается.
Для моральной и политической характеристики Н.А. Вознесенского не мешает напомнить историю с его книгой «Военная экономика СССР в период Великой Отечественной войны», изданной в 1948 году.
Выглядит невероятным, но тем не менее это – факт: в 1948 году, при живом Сталине и живущих в полном составе членах Государственного комитета обороны, в СССР была издана книга, фактически игнорирующая роль ГКО в войне. Я, к сожалению, не имею этой книги в своём распоряжении, и поэтому сошлюсь на компетентную информацию историка Юрия Николаевича Жукова, который сообщает, что на 189 страницах первого издания книги Вознесенского ГКО упоминался всего три раза, при этом без раскрытия его состава и распределения обязанностей между его членами.
Книга была полна фальшивыми славословиями Сталину, но в ней отсутствовали имена Молотова, Берии, Маленкова и даже политически аморфного к тому времени Микояна. Как справедливо замечает Ю. Жуков, их имена, как бы предвосхищая события (то есть – будущее величие уже самого Вознесенского), вычёркивали из будущей истории страны. Зато стоящим рядом со Сталиным экономическим организатором Победы естественно виделся сам автор «эпохального труда» – великий и непревзойдённый Николай Александрович Вознесенский.
Автор получил за свой «научный труд» (его собственная «скромная» оценка) Сталинскую премию и премиальные 200 тысяч рублей передал четырём детским домам в Горьковской и Тульской областях. Это было, конечно же, саморекламой. И, пожалуй, с далеко идущими целями.
Ещё одна любопытная деталь. Книга Вознесенского – вне сомнений, стараниями начальника Управления кадров и секретаря ЦК Кузнецова – рекомендовалась в качестве учебного пособия кафедрами и учёным советом Высшей Партийной Школы (ВПШ) при ЦК ВКП(б). Она присутствовала в программах по политэкономии и основам советской экономики, изданных в 1948 году, а также в программе по диалектическому и историческому материализму, изданной в 1949 году.
Как видим, «ленинградцы» уже не только в «учёные», но и в «хвилософы» лезли! И кое-кто их в эти «эмпиреи» усиленно пропихивал. Так, например, в теоретическом органе ЦК журнале «Большевик» (будущий «Коммунист») некто Гатовский разразился в январе 1948 года хвалебной рецензией на книгу Вознесенского, превознося её якобы выдающееся политическое и теоретическое значение. Кончилось тем, что Сталину эта возня надоела, и 13 июля 1949 года вышло постановление ПБ о журнале «Большевик» с решением о замене главного редактора и редколлегии. При этом основным мотивом для такого решения было названо «угодническое восхваление» в журнале «книжки» (оценка явно Сталина) Вознесенского.