Рыжий, циничный, неприличный - стр. 30
С ума сойти можно. Откуда ты взялся на мою голову такой проницательный?! Но вслух надо было сказать что-то другое, а этого другого не находилось. Ее идея о том, что он не должен был ничего узнать о том, что сегодня ночью у Клео была первая близость с мужчиной, кажется, потерпела крушение. Потому что Павел все сам прочитал по ее лицу. Хмуро кивнул – скорее сам себе.
– Ясно. Я… я недостаточно подготовил тебя? Тебе было дискомфортно? Ты… почему ты ничего не сказала, если испытывала дискомфорт?
Клео почувствовала, как щеки начинают гореть. Господи, ну откуда на пустом месте взялись все эти сложности?!
– Дискомфорт был не слишком сильный, – наконец смогла выдавить из себя она.
Она не смотрела в глаза Павлу, а куда-то ниже его лица. Поэтому увидела, как сильнее сжались его челюсти.
– Его не должно было быть в принципе. Ты должна была мне сказать, – практически отчеканил он. – Что я сделал что-то… не так. Это только со мной у тебя… так? Или?..
Желание сбежать в свою комнату и там запереться вернулось с утроенной силой. Но сильная мужская рука перегораживал ей путь к бегству, а напряженный мужской голос требовал ответа.
– Почему ты молчишь, Клео? С другими у тебя тоже возникал дискомфорт? Я жду твоего ответа.
– А я не знаю, что тебе сказать! – выпалила она. – Я понятия не имею, как у меня с другими!
– Почему? – Павел выглядел недоуменным.
– Потому что у меня не было других!
На кухне воцарилась тишина. Клео собрала в кулак остатки мужества и подняла взгляд к лицу Павла. У него было какое-то совершенно новое выражение лица. Донельзя изумлённое. И какое-то еще.
– Так, – он шумно вздохнул. – Объясни.
– Какое из сказанных мной слов тебе непонятно?!
– Ты… – он нахмурился. – У тебя… У тебя сегодня ночью был… был первый раз?
– Именно это я и сказала!
– Погоди, – он сверлил ее внимательным взглядом. – Погоди-ка…
А потом резко развернулся и вышел.
А Клео устремилась за Павлом. Ее уже достал этот допрос, ей надо в свою комнату, переодеться и срочно уйти из этого дома!
Собственно, именно в ее комнате они в итоге и оказались. Вдвоем. Павел резким движением сдернул с кровати одеяло и уставился на постель.
– Крови нет.
– Ах, крови нет! – задохнулась возмущением Клео. Ей было стыдно, больно и еще остро хотелось схватить подушку с кровати – и врезать рыжему со всей дури по башке. Что ты вообще несешь, идиот?! – А ты намеревался эту простынь из окна спальни вывесить – в знак чистоты и непорочности невесты?!
– Клео!
– Не ори на меня!
– Так! – он шумно выдохнул и повторил тише. – Так. Выдохнули. – А потом вдруг неожиданно оказался рядом, взял Клео за плечи, заставил посмотреть себе в лицо. – Если я тебя обидел своими словами – извини. Если я тебе причинил боль сегодня ночью – извини. Но я… Я не… Клео, я ничего не понимаю.
Нотки беспомощности, которые зазвучали в его голосе в конце фразы, лишили Клео всего ее боевого запала. И снова ужасно захотелось прижаться к нему. И чтобы обнял. Но он по-прежнему держал свои ладони на ее плечах и обнимать не собирался. И лишь добавил настойчиво:
– Объясни. Пожалуйста.
– Хорошо, – Клео резко высвободилась из его рук и шагнула к шкафу. Намерение уйти из этого дома никуда не делось. Но раз уж она сама проболталась – надо объяснить все до конца. Клео принялась шарить на полках в поисках нужных вещей. – Насколько ты осведомлен о женской анатомии и физиологии?