Рыжий, циничный, неприличный - стр. 32

На какое-то время наступила тишина. Слышно было только шум дождя за окном.

– Почему ты мне не сказала? – спросил Павел тихо. И по этому вопросу, по его тону Клео вдруг поняла, что он ей поверил. Не то, чтобы ей это было важно, но… Но вообще ситуация сложилась исключительно дурацкая.

– Что бы это поменяло? – буркнула Клео.

– Я был бы нежнее.

– Ты был достаточно нежным!

После этого ее ответа в комнате снова наступила тишина. Которую нарушил легкий скрип половиц. Павел шагнул к ней.

Нет-нет-нет!

Клео резко отступила назад.

Он так на нее смотрит… и это его «Я был бы нежнее». И это ее «Ты был достаточно нежным!». Нет, ей надо, просто жизненно необходимо остаться на какое-то время одной! В смысле, без Павла Тихого рядом. Чтобы все это как-то уложить в голове.

– Выйди, пожалуйста, – Клео заставила себя посмотреть ему в лицо. – Мне надо переодеться.

– Куда ты собралась?

– Работать. Будем с Владиславом Семёновичем предварительным описанием и каталогизацией заниматься.

– Там идет дождь.

– Не страшно, – Клео снова вернулась к шкафу и достала оттуда пару ярко-желтых резиновых сапог. – К такому повороту я готова.

***

Павел мерил широкими шагами все пространство дома. Маршрут: «Кухня-прихожая-гостиная-спальня». И обратным транзитом. Только в комнату Клео не заходил. Туда, где сегодня ночью…

Он остановился у окна на кухне и прижался любом к стеклу, за которым сплошной стеной лил дождь.

Идиот. Осел. Кретин.

Нет, слов не находилось. Нет подходящих слов. Но налицо крайняя степень слабоумия, сегодня ночью внезапно выявившаяся у Павла. Кем надо быть, чтобы не понять, что ты у девушки – первый?!

Что он сегодня ночью подумал? Что у девушки давно никого не было? А девушка оказалась девушкой в прямом физиологическом смысле этого слова. И у нее не давно – а никогда никого не было! И ты стал первым, сделал ее женщиной. И ни хрена не понял этого.

Он застонал и сильнее прижался лбом к стеклу. В нем на разные голоса выли мужское самолюбие, инстинкты альфа-самца и что-то еще подвывало третьим голосом. Кажется, совесть.

Как он у нее спросил: «Ты успела?». Какое там к черту «успела»?! Ей не до наслаждения было, она терпела, в то время как сам Павел кайфовал.

Он застонал еще громче, повернулся, закинул голову назад и прижался к стеклу теперь уже затылком. Кажется, капли барабанили ему прямо в мозг.

Идиот-идиот-идиот…

А еще – лох. Потому что только полный лох, неумеха и лузер не смог бы понять, что он у партнерши – первый.

А все потому, что вчера эта самая личность, три-в-одном – лох, неумеха и лузер – была пьяна. На вино лег коньяк, который Паша пил прямо из горлышка, пока ехал в такси. И догмой явился уже конкретно навеселе, а еще заведённый и от того немного злой. А тут она. Такая внезапно послушная. Ласковая. Смелая.

И у него сорвало крышу. Смазанная коньяком, она сорвалась в неконтролируемый полет очень легко и непринужденно. Именно потому, что был нетрезв – поэтому и не заметил многого. Ее неопытность. Зажатость. Какие-то другие мелочи, которые ему, будь он трезвым, на многое открыли глаза. И не позволили дать произойти тому, что произошло. Что он трахнул девушку в свое удовольствие, даже не поняв, что только что лишил ее девственности. И пусть у нее ничего не порвалось, произошло именно это. Сомнений в словах Клео у Павла не было ни малейших. Теперь, задним числом, он и сам это понимал, без ее слов. И понял бы это ночью, если бы не был пьян.