Рыжая - стр. 23

В лучшие моменты я воспринимаю ее скорее, как предмет мебели или глупое домашнее животное, неспособное поддержать диалог в силу своей немоты. Но сейчас одно только ее присутствие давит мне на мозги.

Я отвез бы Тоби к заливу, да и куда угодно, но только без прилипшего к нему куска веснушчатого дерьма. Впрочем, мы могли бы взять ее с собой, но только с одной целью – скинуть в воды озера Сен-Клер, чтобы она утонула и больше никогда не смела садиться на заднее сидение моей машины.

– Я скажу отцу, что ты куришь, – заявляет Тоби. Я без понятия, зачем он это говорит, зачем меня подначивает.

– Да ему насрать, – откликаюсь я.

Я сдвигаю зеркало в сторону, чтобы взглянуть на рыжую, и вдруг ловлю ее осторожный взгляд. По ее темным глазам невозможно хоть что-то понять. Это длится мгновение. Она тут же отворачивается, и копна огненных волос скрывает ее лицо. Она делает вид, что ее куда больше интересует что-то снаружи автомобиля.

– Испортишь здоровье, придется попрощаться со спортивной стипендией, – не унимается Тоби. А то я без него не знаю! Нормативы по бегу и правда стали даваться мне сложнее, с тех пор, как я приобрел дурную привычку. Но мне нужно хоть что-то, чтобы не быть слишком уж правильным среди неправильного мира.

– Что ты пристал? – прямо спрашиваю я.

– Отвези нас к заливу, – требует Тоби, – и я не скажу отцу.

Я закидываю руку на спинку сидения, и обивка скрипит – кожа передает привет – и таращусь на него. Тоби в своем репертуаре, в своем амплуа капризного принца. Это мама сделала его таким – он не привык слышать «нет».

Он до сих пор страшно зол на нас с отцом из-за велосипеда и по-своему отыгрывается за этот запрет. Он и слышать ничего не желает о том, что в городе настали темные времена, и мы урезали его свободу не просто так, не потому, что мы такие авторитарные диктаторы, как ему кажется, не монстры. Кроме того, что Тоби весь такой нежный и чувствительный, он еще и упрямый, как маленький осёл. Ему очень важно стоять на своем.

Я прикидываю в уме все «за» и «против».

Сегодня редкий день, когда у меня нет тренировки или каких-нибудь дополнительных занятий. В конце-концов совместная поездка могла бы стать крошечным шагом к сближению. Весь минувший год я искал способ подобраться к брату, а он строил стены до небес. Он сам дал мне крошечную лазейку.

Плевать, что с нами будет это рыжее чучело.

– Окей, – сдаюсь я.

***

Мы едем к озеру втроем, по пути берем какой-то еды: молочных коктейлей и свежие номера комиксов в газетном киоске. У Тоби их уже внушительная коллекция, но ему все мало. Теперь ему нужно еще больше, чтобы обеспечивать и себя, и сестру, хотя ей это, кажется, не очень интересно. Я не имею представления, что ей интересно. Но она не выглядит сильно вдохновленной, пока Тоби сбивчиво пересказывает ей, что там в последнем выпуске приключилось с Суперменом, или чем закончился очередной эпизод «Сумеречной зоны» по телику. Вероятно, ей нравится его слушать, просто эмоциональный диапазон у нее, как у табуретки, и она не способна выдать хоть какую-то внятную реакцию в ответ. Ну… типа есть всякие дети с задержками развития, быть может, она одна из них.

Она немая. Бесполезная. Тихая. И никому неизвестно, что творится в ее голове.

Не исключаю, по правде, что она ненавидит нас. Нас с Тобиасом, хотя бы только за то, что мы никогда ни в чем не нуждались, а она выросла в атмосфере, близкой к нищете. До того, как Лора вышла за отца, жили они более, чем скромно. Никаких комиксов, радиоприемника и телевизора у них не было. Никто не возил их к Сент-Клер, погулять в центр, в Чикаго или куда-то еще.