Рыжая Не Ведьма - стр. 25
Элоя и Марси. Хозяюшка в возрасте и молодая служанка. Их фигурки выглядели сгорбленными, словно на спинах лежал мешок острых камней. Они не смотрели в глаза Элизе, опасаясь, что та прочитает мысли и переживания, узнает кто надоумил Ниткоса заколотить дверь в злополучное подземелье. Источник бед по их мнению. Ведь именно после того, как рыжая, несмотря на уговоры подруги отправилась одной лунной ночью узнать, что же скрывается в заброшенной части дальнего коридора, начались изменения. В характере, поведении, шутках, создавших пугающий образ ведьмы.
Каждый участник молчаливой битвы понимал, что так долго продолжаться не может. Первым не выдержал Ниткос. Собрался с духом, поймал в коридоре Элизу за руку, развернул её к себе и прошептал, сглатывая спазм в горле:
– Я не буду больше мучить тебя. Прощай и прости меня, пожалуйста! Я не знал…, – прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, развернулся и поспешил быстрее уйти пока не передумал.
«О чём ты не знал?» – хотела прокричать Элиза, но вместо этого молча отправилась в комнату.
Той ночью ей приснился сон. Лесная колдунья прилетела как ветерок, долго кружилась, будто пытаясь преодолеть защиту. Чихнула, съёжилась и с хлопком превратилась в фигуру, ту самую, что в избушке угощала рыжую гостью блинами. Лицо старушки снова походило на расплывчатую рябь, с губ слетали отрывочные слова:
– Береги! Судьба…
Элиза крикнула ей:
– Постой! Объясни! Я ничего не понимаю!
Но видение растворилось от дуновения сквозняка и рыжая проснулась. Сморгнула пелену дремы. Огляделась. Комната встретила, уже ставшей привычной, оглушающей тишиной. Отбросив пуховое одеяло, Элиза подбежала к окну. Посмотрела на ночное небо, на отражение лунного света, растекающееся по двору. Но увидела не уставшую за день землю, а живую картину: следы копыт и образ коня, увозившего с глаз долой того единственного кто смог вернуть радость и веру в себя.
Элиза почувствовала тепло осознания, разливающееся по клеточкам тела, накинула дорожный плащ и выбежала на улицу.
– Поторопись! – подгонял голос колдуньи.
«Куда ты собралась? Ночь на дворе! А там лес! Что случится с тобой? Совсем не думаешь о матери!» – мысли надоедливой мошкарой окутали и пытались остановить рыжую беглянку.
– Да, пропадите вы все! – отмахнулась Элиза, накинула капюшон и ступила в лесную чащу, не придав значения, что охрана её не остановила, ворота приотворились стоило ей подойти.
Она шла вперёд по тропинке, а та, петляя, вела ночную путницу, словно мастерский проводник. Уводила от непроходимых мест, не давала сбиться, будто специально показывала кочки, упавшие деревья, пеньки или рык зверья привлекала, отговаривая свернуть не туда. Элиза спешила, сердце стучало в такт мыслей, шагов. Она уже не могла остановиться, это было сравнимо с задержкой дыхания. Минута, две, послушать лес, прикоснуться к отзывчивым зелёным хозяевам, но стоило засомневаться, как по телу пробегала дрожь, требуя движения. Её тянуло вперёд и спустя час между листвой промелькнул отблеск водной глади. Озеро! Кровь ударила в голову. Бежать! Быстрее!
Деревья расступались, открыв ей наконец-то обзор. На берегу скрытого от людей водоёма стоял он. Элиза прислонилась к дереву и выдохнула с облегчением:
– Успела…
Конь беззвучно заржал, приветствуя рыжую. Он не спал, а наблюдал за хозяином. Пощипывал нехотя травку, шумно втягивал воздух и затанцевал, казалось, подбадривая, застывшую в нерешительности Элизу. Она подмигнула мерину и осторожно двинулась к замершей фигуры у берега. Земля скрадывала звуки шагов. Не выдав себя, рыжая подошла к Ниткосу ближе. Прислушалась к дыханию, уловила, как медленно поднимались плечи, помогая наполнять лёгкие воздухом. Протянула руку, чтобы коснуться милого, но замерла.