Рыжая 4. Тупиковое звено - стр. 10

– Благодарю вас… – она вовремя остановилась.

Черт бы побрал эту феодальную усадьбу! Барыня в полдень почивать изволит, а ей из-за этого придется принимать пищу из рук человека, которого она в ближайшем будущем собирается лишить состояния.

«Не буду есть, – твердо решила Даша. – Пусть хоть челюсти мне пассатижами разжимает».

– А может, мне подождать… барыню в саду? – на всякий случай спросила она. – Свежий воздух, цветы опять же. Я очень цветами интересуюсь.

– Тогда тем более вам к барину. – Старик радостно затряс белоснежной бородой. – Извольте за мной.

С виду древний, старичок шустрил, как молодой, Даша едва поспевала за ним. Правда, не оттого, что растеряла спортивную форму, как могла, она пыталась оттянуть миг встречи с человеком, которого, откровенно говоря, немного опасалась. Поди знай, что у того на уме. Скорее всего ничего хорошего. Наконец они остановились перед высокой массивной дверью.

– Сюда пожалуйте, – старичок перегнулся в доисторическом поклоне.

И не успела Даша и рта раскрыть, как он уже полировал полы в обратном направлении. Выдохнув, она перекрестилась и потянула на себя здоровенную деревянную створку.

2

Это был рай. Едва переступив порог, гостья, словно Герда, попавшая в волшебный сад, моментально забыла, откуда и зачем шла. Просторная полукруглая зала с распашными французскими окнами выходящими на террасу, утопала в цветах и зелени. Цветы были повсюду: срезанными букетами стояли они в фарфоровых вазах, изысканном розовом помпадуре из Севра; их живые ампельные собратья, с цветами или пестролистные, парили в воздухе, змеились по стенам, каскадами ниспадали с подвесных кашпо и изящных белоснежных подставок. Крупные растения, бурливо кустились в огромных горшках на террасе и весь воздух, все пространство было наполнено ароматом свежим и нежным, как вздох лесной феи. Жемчужно звучал Боккерини.

Даша сделала еще один шаг и дыхание перехватило. Сцепив похолодевшие пальцы, со священным благоговением вглядывалась она в легкомысленные пасторали Ватто и Буше. Видит Бог, никогда еще ей не приходилось видеть столько подлинников в частном доме. А то, что это подлинники, сомневаться не приходилось. Она перевела взгляд чуть правее, и земля под ней дрогнула.

«Это же…»

Струящийся не иначе как с самих небес менуэт внезапно стих, оборвавшийся аккорд плавно растворился в благоуханье орхидей. Даша обернулась и только сейчас заметила хрупкого человечка в широкой шелковой кофте цвета топленых сливок и мягких розовых брюках.

– Простите, я…

Мсье Кервель стоял, изящно облокотившись о край белоснежного рояля, и улыбался, как, наверное, улыбаются только эльфы – ласково и всепрощающе.

– Это вы меня простите, мадемуазель, я должен был первым вас приветствовать.

Но Даше было не до политесов. Она опять повернулась к стене и подняла руку.

– Я, наверное, задам глупый вопрос, но это Ренуар или…

– Это Ренуар. – Хозяин неожиданно строго посмотрел на картину, словно та сама, тайком, пробралась на эту стену, обитую плотным розовым шелком, и самовольно заняла место какой-нибудь кудрявой Долли. После чего улыбнулся снова: широко и чарующе. – Импрессионисты считали Ватто своим предшественником. Поэтому я не смог удержаться от желания перекинуть ниточку от рококо к импрессионизму. Наверное, выглядит несколько претенциозно и слишком откровенно, но… – он развел руками. – Человек слаб и тщеславен. Надеюсь вы простите мне этот небольшой … – на тонких губах вспыхнула извиняющаяся улыбка. – liberté?