Рыжая 2. Дело одинокой канарейки - стр. 9

– Спасибо большое за совет. А то уже и не знал, что мне дальше делать, – легким пинком он задвинул корзину обратно. – Свидетель, говорите? – Он выдвинул верхний ящик стола, достал пухлый блокнот и демонстративно положил посередине стола.

Допрашиваемая начала волноваться.

– Свидетель. А что? – ореховые, с зеленоватыми прожилками, глаза внимательно следили за каждым его движением. – Вы опять меня в чем-то подозреваете?

Вместо ответа, Томек посмотрел на противоположный угол кабинета, где висели большие деревянные часы:

– Смотри-ка, опять отстают, – он встал и подошел к часам. Открыв стекло осторожно подвинул минутную стрелку. – Пани Быстрова, мы ведь не в первый раз встречаемся в этом кабинете. Кое-какие выводы напрашиваются сами собой.

– Какие выводы? – еще сильнее разнервничалась Даша. – Вы же понимаете, что произошедшее чистая случайность. Я свидетель и не более того. Мир становится жестоким. Криминальным. Только при чем здесь я? Как и любого другого, меня окружают не только феи, но и преступники. Вы, к примеру, тоже часто сталкиваетесь с убийствами.

– Потому что я работаю в отделе по расследованию убийств!

– А я… Я просто свидетель!

Майор Томек прищурился:

– Относительно таких свидетелей, как вы, у меня давно существует собственная теория.

– Какая? – Даша принялась ерзать. Она действительно очень боялась, что полиция захочет связать убийство Макеева с событиями трехмесячной давности.

– Самая простая. Вы читали, ну или кино смотрели про всяких там сыщиц на добровольных началах? Я имею в виду мисс Марпл, миссис Флетчер и прочих малоприятных дам. С ними рядом еще постоянно совершаются преступления. Понимаете, к чему я клоню?

– Нет.

Даша действительно не очень понимала, о чем идет речь, но подозревала, что ни о чем хорошем.

– Существует масса понятных, я бы даже сказал «человеческих» мотивов для убийства: любовь, ненависть, деньги, зависть. Но мне кажется, что упускают еще один: скука.

– Скука?..

– Да, скука.

Рыжая глянула искоса:

– В смысле, по телевизору ничего интересного, не пойти ли кого-нибудь пристрелить?

С легким щелчком майор закрыл стекло циферблата. Полноватое, обычно добродушное лицо выражало крайнюю степень недовольства.

– Пани Быстрова, я знаю вас как облупленную. Ваше любимое занятие – изображать из себя невинную жертву, превращая серьезное расследование в балаган.

– А… А вы не допускали мысли, что так оно и есть на самом деле?! – предъявленное обвинение шокировало.

– Нет, не допускал. – Комиссар вернулся на рабочее место. – И прекратите строить глазки: вы меня своими женскими штучками не проймете.

Ну это уже было слишком:

– То есть, что бы ни произошло в этом мире – преступником все равно буду я? – холодно поинтересовалась она. – По-вашему, я убиваю своих знакомых исключительно ради того, чтобы немного скоротать время и показать оставшимся в живых, какая я умная и проницательная?

Майор поднял большой палец:

– Прекрасная мысль. Если рядом с кем-то регулярно совершаются преступления, то логично предположить, что именно он, этот человек, их и совершает. Или же, – последовала многозначительная пауза, – провоцирует к их совершению.

Резко придвинувшись, Даша схватила со стола ручку:

– Хорошо, пан майор, ваша взяла! В чем я должна признаться? Дайте бумагу, я все подпишу и дело с концом! – голос дрожал от обиды. – У меня все равно деньги закончились, так хоть за казенный счет несколько лет поживу. Заодно и вам спокойнее будет. Если, конечно, половина заключенных, сидящих со мной в одной камере, не переубивает другую половину. Тогда останется только расстрел.