Рябиновая долина. Слезы русалки. Книга третья. - стр. 6

Гость, я имею ввиду «Колобка» произвел на него почти такое же впечатление, как и на меня, только, в отличие от меня, муж со своим изумлением справился почти молниеносно. Пока мужчины рассаживались, я кинулась к плите, как и подобает хорошей хозяйке, ставить чайник. Пока я готовила все к чаепитию, мужчины вели ничего не значащие разговоры, как я их называю про «виды на урожай». Когда стол был накрыт, «Колобок» со значением посмотрел на Яковлева, и Сергей Сергеич начал:

– Олегович, понимаешь, Захар Зиновьевич прикупил ТОТ САМЫЙ участок. – Выделил он интонацией «тот самый», чтобы у нас уже не было никаких сомнений, о КАКОМ участке идет речь. Чашка в моей руке невольно звенькнула о блюдце, и мы с мужем со значением переглянулись. В его глазах явно читалось: «Вот видишь… На ловца и зверь бежит». А в моих, в ответ: «Погоди радоваться…» А Сергеич, тем временем, продолжал: – Так вот, он собрался построить там небольшую ферму по разведению форели. А я, как ты знаешь, не гидролог и не рыбовод. Я, скорее, рыболов. – Он коротко и невесело хохотнул, и сразу же, став серьезным, продолжил: – Тут нужна специализация. А ты, как я знаю, сталкивался уже с подобными проектами. Помнишь, в прошлом году ты проектировал одну такую ферму? Может, у тебя чего осталось, в смысле, из документов?

Игорь в некотором недоумении пожал плечами.

– У меня хранятся почти все мои проекты. Но ты же знаешь, что каждый случай индивидуален, разный рельеф, разные почвенные условия. Да, что я тебе объясняю? Ты и сам все прекрасно знаешь… – Он внимательно посмотрел на печальную физиономию Сергеича, а потом перевел взгляд на Сохина. У того вид был, словно у страдающего зубной болью колобка. Игорь тяжело вздохнул, и заговорил мягко, надеясь, по-видимому, что его тон смягчит жесткий смысл сказанных им слов: – Если ты намекаешь на то, чтобы я взялся за ваш проект, то это напрасно. Простите, но я сейчас уже веду один проект, а брать следующий заказ, не закончив начатый – не в моих правилах. И не мне тебе объяснять, что эта работа творческая, не терпящая халтуры и небрежности. Так что, извините, что не оправдал ваших надежд.

Сергеич с пониманием закивал головой и тяжело вздохнул, а «Колобок», сложив ладошки на груди в умоляющем жесте, проговорил:

– Дорогой Игорь Олегович… Я все понимаю. Но я, как бы это помягче выразиться, впервые решил взяться за подобное дело. Вот и землю почти даром приобрел. Так радовался. Бригаду нанял, вот, мне люди подсказали доброго прораба. А проект, который мне сделали в городе, оказался совершенно негожим! Для получения всех разрешений он, конечно, сгодится, а для практической реализации… Ну просто не проект, а «манифест футуризма» какой-то! – Отчаянье его было настолько искренним, что не вызывало никакого сомнения, насколько он глубоко переживает этот самый «манифест футуризма».

Я слегка вздернула бровь. Конечно, приятно иметь дело с интеллигентным человеком, но то, что наш гость знаком с трудом итальянца Маринетти1 меня слегка изумило. Не каждый день и в городской среде встретишь подобную осведомленность бунтарских течений начала двадцатого века. А уж здесь, можно сказать в глубине горной тайги, подобное было вообще, в диковинку. Сергеич стенаниями «Колобка» не впечатлился, а задал вполне себе конкретный и практичный вопрос: