Русское мировоззрение. Смыслы и ценности российской жизни в отечественной литературе и философии ХVIII – середины XIX столетия - стр. 59

Это стихотворение впервые было напечатано во французском журнале. Французский перевод прозой осуществил один из учителей поэта. С этого текста и был сделан обратный перевод на русский. Образ крестьянина в русской литературе XVIII в. и вплоть до попытки дворянского переворота в 1825 г. можно принимать как своеобразный «перевод с французского», выполненный в рамках просветительского видения. В литературных произведениях этого периода на первый план выдвигается не образ мыслей самого крестьянина а представления, которые имел о нем «друг человечества», сочувственно взирающий на страдания крестьянина и пытающийся разглядеть в нем равного себе человека. Образ крестьянина в положительном (как в стихах Державина или очерке Карамзина) или отрицательном толковании (как у Радищева) остался не подвижным и служил лишь иллюстрацией, аргументом к тезисам, выдвигаемым автором или героем-идеологом. Иногда не которую подвижность приобретал образ притеснителя народа, но никогда – притесняемого народа.

Имя великого русского мыслителя и драматурга Дениса Ивановича Фонвизина (1745–1792) известно широкому кругу читателей прежде всего по комедиям «Недоросль» и «Бригадир». Однако свои философские воззрения он излагал и в иных литературных и публицистических произведениях. В частности, существенный интерес в рамках рассматриваемой нами темы представляет его небольшое просветительское произведение «Послание к слугам моим – Шумилову, Ваньке и Петрушке». В этих стихах в форме шутливого разговора господина со своими слугами-простолюдинами Фонвизин рисует картину современного ему российского общества, в центре которой – миросознание крепостного человека.

Первый собеседник господина – старый слуга «дядька Шумилов». Он наиболее простой из всей компании слуг. Главное его убеждение – простые люди созданы на свет для того, чтоб быть слугами «и век работать… руками и ногами», во всем подчиняясь господам. Шумилов способен лишь исполнять, не рассуждая.

Напротив, второй слуга – кучер Ванька – в своих суждениях более свободен и склонен к точным наблюдениям и оценкам. Вот некоторые из них:

По мнению Ваньки, всем в мире правят деньги:

Как же жить в мире, столь неприспособленном для праведной жизни? Циничный ответ слышим от третьего господского слуги – Петрушки. По его мнению, дело человека – не раздумывать над тем, что невозможно изменить, а научиться жить по правилам этого скверного мира, в котором люди – всего лишь куклы. Нужно жить мгновением, не разбирая праведных и ложных средств, не задумываясь о последствиях. Петрушкин вывод таков:

Этим мнениям не противоречит и сам господин:

Что же делать? Как исправить неправедный мир и помочь человеку жить по правде, добру и справедливости? Над этими вопросами Фонвизин размышляет в своем философском произведении с симптоматичным названием «Рассуждение о непременных государственных законах» (1783). Пафос произведения – в возложении ответственности за все происходящее на мудрого и нравственного государя, инициирующего и обеспечивающего соблюдение в обществе разумных и справедливых законов. Однако у законов есть естественное ограничение – добро или злонравие народа. И вот это-то поддается воздействию в лучшую или худшую сторону, что определяется личным примером государя. «Узаконение быть добрым не подходит ни под какую главу Устава о благочинии. Тщетно было бы вырезывать его на досках и ставить на столы в управах; буде не вырезано оно в сердце, то все управы будут плохо управляться. Чтоб устроить нравы, нет нужды ни в каких пышных и торжественных обрядах. Свойство истинного величества есть то, что чтоб наивеличайшие дела делать наипростейшим образом. Здравый рассудок и опыты всех веков показывают, что одно благонравие государя образует благонравие народа. В его руках пружина, куда повернуть людей: к добродетели или пороку. Все на него смотрят, и сияние, окружающее государя, освещает его с головы до ног всему народу. Ни малейшие его движения ни от кого не скрываются, и таково есть счастливое или несчастное царское состояние, что он ни добродетелей, ни пороков своих утаить не может. Он судит народ, а народ судит его правосудие. <…> Быть узнану есть необходимая судьбина государей, и достойный государь ее не устрашается. Первое его титло есть титло честного человека, а быть узнану есть наказание лицемера и истинная награда честного человека. Он, став узнан своей нациею, становится тотчас образцом ее. <…> Кто не любит в государе мудрого человека? А любимый государь чего из подданных сделать не может?»