Русское мировоззрение. Смыслы и ценности российской жизни в отечественной литературе и философии ХVIII – середины XIX столетия - стр. 58
Знаменательным поэтическим всплеском декабристского движения была и так называемая вольная агитационная песня, опирающаяся на солдатский и обрядовый фольклор и поэтому популярная в этой среде. До нас дошло семь таких песен, написанных К.Ф. Рылеевым совместно с А.А. Бестужевым на протяжении 1823–1824 гг. Настроение цикла достаточно одноплановое – революционно-разоблачительное с отчетливым призывом к бунту. Показательна, например, песня «Как идет кузнец да из кузницы…». В ней говорится, что кузнец идет и несет «три ножа»:
Советские историки литературы видели здесь – и достаточным обоснованно – предвосхищение «зова революционных демократов» «к топору». «Эти песни свидетельствуют о явном выходе их авторов за пределы дворянской революционности. Они выражали настроения крестьянской массы, стихийно бунтовавшей против существующего положения. Песни показывают, что уже в декабристской идеологии намечались революционно-демократические тенденции»[183].
Эти песни не были забыты и после разгрома выступления декабристов в 1825 г. В их распространении принимал участие А.И. Полежаев – автор солдатской песни «Ах, ахти, ох, ура…». А за песню В. Соколовского «Русский император в вечность отошел…» в 1834 г. Герцен и Огарев по доносу были отправлены в ссылку[184]. К агитационной лирике принадлежит сатирическая песня В. Курочкина «Долго нас помещики душили…», другие народнические агитационные песни.
Не избежали разбойничьей романтики и прозаические произведения этих лет. Самым интересным и острым считается повесть Нарежного «Гаркуша, малороссийский разбойник». Герой повести – Семен Гаркуша – реальное лицо, известное в истории крестьянского движения XVIII в. В страстных, пламенных речах своего героя писатель, вероятно, пытался отразить пафос крестьянского возмущения. «Все мы считаем себя рабами панов своих. Но умно ли делаем? Кто сделал их нашими повелителями? Если господь Бог, то он мог бы дать им тела огромнее, нежели наши, руки крепче, ноги быстрее, глаза дальновиднее; но мы видим противное. Если бы можно было, вы бы увидели пана Кремня, развернувшегося у ног моих от одного удара <…> Идти вперед дорогою, которую теперь бог указал вам. Будем мстить злым людям, а особливо так называемым благородным…»[185] Пылая ненавистью, украинский разбойник разрушает и сжигает церкви, потому что они «построены помещиками на деньги, вымученные у бедных подданных и полученные от гнусной, беззаконной торговли дочерьми, сынами и братьями тех несчастных»[186].
Такие же мотивы звучат в «Молитве русского крестьянина» А. Одоевского (1820): «…Если правду говорят священники, что и раб – творение твое, то не осуждай его, не выслушав, как то делают бояре и прислужники боярские. Я орошал землю потом своим, но ничто, производимое землей, не принадлежит рабу. А между тем наши господа считают нас по душам; они должны были бы считать только наши руки…»