Русский романс. Неизвестное об известном - стр. 20
Через год Варламов, успевший преподнести две своих «Херувимских песни» Николаю I и за то пожалованный бриллиантовым перстнем, был снова определён в Капеллу в число «больших певчих», где он должен был обучать юных певцов и разучивать с ними сольные партии.
Вскоре Варламов был командирован в Москву – обучать архиерейских и синодальных певчих. Но кто тогда мог предполагать, что командировка растянется аж на двенадцать лет? Что именно в Москве он окажется в своей не только музыкальной, но и литературно-театральной стихии? И что «композитор музыки» (так официально называлась его должность! – Л. К.) Варламов, и просто композитор – такой, каким мы его знаем! – родится именно в Москве? Оказалось вдобавок, что светское музицирование для него куда привлекательнее духовного.
Композиторским дебютом Варламова считается написанная в 1832 году музыка к драме Шаховского «Рославлев» – по роману Михаила Загоскина. Вообще поначалу Варламов работает преимущественно как театральный композитор. Известно, что по просьбе великого трагика Павла Мочалова он написал музыку к постановке «Гамлета» 1837 года, о которой мы сегодня можем судить чисто умозрительно – от всех многочисленных музыкальных номеров уцелела только песня Офелии. Только по ней мы можем судить о глубине чувства и тонкости восприятия шекспировского теста Варламовым.
Известно также, что им, помимо музыки к более чем двадцати драматическим спектаклям, написаны, к примеру, целых два полноформатных балета – «Забавы султана, или Продавец невольников» и «Хитрый мальчик и людоед». Где всё это? Увы, погибло вместе со всей нотной библиотекой Большого театра во время его великого пожара 1853 года. Рукописи, быть может, и не горят… но ноты, увы, горят очень часто. Это подтвердил бы и друживший с Варламовым Пётр Петрович Булахов…
Булахов принял от Варламова неформальный венец короля русского романса, но если его в творчестве всё-таки ощущается итальянская «подкладка», то Варламов до конца дней в сокровенных глубинах своего творчества так и остался тем мальчишкой, который зачарованно внимал звукам русских народных песен…
Хлестаков, Кукушка, Кузьма и Джон Голсуорси
И ещё одна очень важная для истории русской музыки дата. В 1833-м вышел первый сборник вокальных сочинений Варламова, в который вошли романсы на стихи незадолго до того умершего актёра и талантливого поэта-самородка Николая Григорьевича Цыганова (1797–1832). Среди них был и прославившийся в дальнейшем в годах и веках «Красный сарафан».
И слава эта началась три года спустя с гоголевского «Ревизора». Вот Иван Александрович Хлестаков мается с голодухи в пустом номере заштатной гостинички: «Ужасно как хочется есть!.. Какой скверный городишко! (для интересующихся: Устюжна Вологодской губернии – Л. К.) В овошенных лавках ничего не дают в долг. Это уж просто подло». (Насвистывает сначала из «Роберта», потом «Не шей ты мне, матушка», а наконец ни се ни то.)
Хлестаков (насвистывает): «Не шей ты мне, матушка…»
Вполне по достоинству оценил «Сарафан» – как свидетельствует Адександра Осиповна Смирнова-Россет – и Александр Сергеевич Пушкин. Он любил и слушал этот романс вместе с Натальей Гончаровой, в то время его невестой. «…Я уже был влюблён, – вспоминал Пушкин, – и мне очень хотелось сказать ей: “Не говорите вашей матушке того, что говорит в этом романсе девушка своей матери, потому что если вы не выйдете за меня, я уйду в святогорские монахи, не буду писать стихов, и русские хрестоматии много потеряют от этого… Вы же, как Татьяна, выйдете замуж за генерала, и он будет гораздо ревнивее, чем я”».