Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943 - стр. 40
Рюкенштайнер мрачно курил, пряча огонек от сигареты в кулак. Распряженные лошади, навострив уши, повернули морды в нашу сторону. Мы взяли их под уздцы. Внезапно мотор заглох, и нас понесло по течению. Секунды через две послышались выстрелы.
– Легки на помине, – буркнул Рюкенштайнер.
Мины с воем стали падать в воду невдалеке от нас. Наконец мотор завелся, и паром на полных оборотах устремился вперед. Впереди нас заплясал луч прожектора, который на берегу казался красной точкой.
– Крепче держите лошадей! – крикнули саперы.
Рядом разорвалась мина, подняв в воздух фонтан воды. Молодые лошади взвились на дыбы и прыгнули через борт. Рюкенштайнер заорал как бешеный и чуть было не последовал за ними. В этот момент паром мягко вошел в прибрежный песок. Лошади уже выбрались на берег и, увязая копытами, начали взбираться наверх, держа направление в сторону леса. Внезапно они чего-то испугались, остановились и галопом поскакали назад. Вода пенилась от работы винтов и в свете ламп походила на кровь.
– Выключите свет! – прокричал кто-то.
Недалеко разорвалось 8 мин. Грохот от разрывов отразился от леса гулким эхом. Затем вновь наступила тишина. Свет погас, и стало темно. Мы поймали убежавших лошадей, запрягли их и поспешили удалиться под спасительный покров ночи.
В эти дни, обычно часов в 12 ночи или в 3 часа утра, противник наносил по нас мощные огневые удары. Вокруг все грохотало, и складывалось впечатление, будто невидимый гигант перемешивает стальные кубики для игры в кости в огромном горшке. Дула наших орудий, которые вели ответный огонь, накаляясь докрасна, изрыгали языки пламени. И только пустые гильзы от снарядов отлетали в сторону. Слышались крики раненых. И все это безумие, как в театре, тускло освещалось мертвенным дрожащим светом магниевых осветительных ракет, висевших в воздухе ужасно долго на своих маленьких парашютах. Все вокруг было пропитано запахом вонючего дыма от разрывов снарядов.
Пришел Хан, в одиночку сгонявший за почтой, с сумкой, полной писем от родных и близких. Мы быстро разобрали их и вернулись в свои окопы, которые уже успели занять мыши. От отвращения у меня волосы встали дыбом, и я, с детства боявшийся этих тварей, поспешил выбраться наружу.
Весь день шел дождь, и нам пришлось вычерпывать воду из окопов пустыми консервными банками. Стали одолевать вши. А тут еще активизировались русские. По нас прокатился настоящий огненный вал. Возникший перед позициями, он прошел в направлении леса. Когда разрывы удалились, мы увидели, как в лесной чащобе стали возникать черные грибы, выкорчевывавшие деревья. Волнами налетали русские самолеты, стреляя из всех пулеметов и пушек. Мы, лежа в окопах на спине, вскинули винтовки, но куда там. Тем не менее нами владело чувство необходимости палить по ним. Так продолжалось до тех пор, пока одна из крылатых машин не отделилась от остальных, колом пойдя вниз. Из ее хвоста било пламя. В небе раскрылся парашют. Самолет перевернулся в воздухе и ударился об воду, подняв тучу брызг.
Внезапно на нашей позиции появился русский. Видимо, он сбился с пути. Заметив его, Фербер громко закричал, а Хюбл, как настоящий акробат, выскочил из своего убежища. Русский бросился к лесу, делая гигантские скачки. Тогда Хюбл выстрелил в него, и он упал. Больше мы его не видели ни живым, ни мертвым.