Русский диверсант - стр. 19
– Русскими солдатами… Последний раз, Вадим, мы с тобой командовали русскими солдатами под Ново-Алексеевкой.
– На той стороне тоже были русские…
– Когда обращаешься к ним с предложением вступить в русское формирование на стороне вермахта, из строя выходят, как правило, люди совершенно определённого сорта. Иногда – такие хари… И работать приходится именно с ними. И они потом задают тон в подразделении. Волевые, наглые, эгоистичные, без предрассудков. Абсолютно свободные от условностей десяти заповедей.
Однажды Зимин спросил:
– Георгий, всё забываю тебя спросить: помнишь, ты часто вспоминал о какой-то родственнице, не то племяннице, не то троюродной сестре? Она была отправлена из Новороссийска ещё весной того же двадцатого. Что с ней? Ты разыскал её? Она жива?
– Нет, я не нашёл её.
– Жаль, жаль, – он похлопал его по плечу. – Но это ничего не значит. Она наверняка жива. И ждёт тебя, – и Зимин улыбнулся. И спросил: – А как стихи Гумилёва? Не забыл? Не растерял свои драгоценности в поисках других иллюзий? Ведь это помогло нам выжить.
Радовский молча кивнул.
– Прочти что-нибудь. Одно четверостишие. Первое попавшееся.
– Ведь это было так давно и где-то там, за небесами. Куда мне плыть – не всё ль равно, и под какими парусами? – продекламировал Радовский почти шёпотом. И – после небольшой паузы: – Тысяча девятьсот восемнадцатый год.
– …И под какими парусами, – покачал головой Зимин.
Они молча смотрели куда-то в пустоту, заполненную сигаретным дымом и прошлым. Молчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
– А не навестить ли нам девочек, дружище? – предложил вдруг Зимин. – Чтобы тебе через эдак пару месяцев, когда будешь колесить со своими молодцами по деревням где-нибудь в окрестностях Вязьмы или Спас-Деменска в поисках партизан, было что вспомнить. Хоть что-то приятное. Не один трёп подвыпивших чудаков, которые всё ещё не избавились от величайшей иллюзии – великой и неделимой…
– За эту иллюзию стоит умереть.
– Умереть? – Зимин посмотрел в глаза Радовскому. – Без этой иллюзии трудно жить. Но умирать за неё… Подождём умирать, дружище.
В тот же вечер они пустились в недолгое пешее путешествие по одной из центральных улиц города. Пройдя несколько кварталов, свернули в тёмный переулок и вскоре оказались перед парадным небольшого двухэтажного дома, отремонтированного, как видно, совсем недавно.
– Заведение фрау Эльзы. Только для офицеров. Первоклассный товар. Никакого сравнения со шлюхами грязных тараканников Константинополя. Помнишь? Клиенты стояли в очередь. Особенно к русским дамам. Турки, французские матросы, греки, итальянцы, евреи, армяне, сирийцы. Дамы не успевали сделать после очередного клиента самое необходимое… Дикие драки в очереди к какой-нибудь мадам Тане. Что молчишь, Георгий? Ты ведь всё помнишь. Такое не забывается.
– Мы были молоды, Вадим, и это нам помогло многое пережить. В том числе и тот ужас. Который, кстати, пережили не все. Особенно те, у кого на родине остались семьи. А вот теперь мы уже не так молоды и выносливы.
– Да. Но попробуем пережить и это.
– А где жёлтый фонарь? – усмехнулся Радовский, указывая на белый фронтон парадного. Всё же хотелось отвлечь и себя, и друга от мрачных мыслей.
– Война. Светомаскировка… – развёл руками Зимин.
– Неужели большевики залетают и сюда?