Русские на рубеже эпох - стр. 5
– Что в итоге?
– Да ничего! Вместо пятёрки по литературе у тебя будет четвёрка. А придраться, по сути, ей особо не к чему!
– Тогда и проблем нет!
– Мог бы, кстати, быть отличником… Попросить пересдать пару предметов… Поднапрячься!
– «Никогда, ни у кого ничего не просите. Сами всё предложат и дадут!»
– Начитался! Смотри мозги не сверни этой книгой!
– А вот и я! – вернулся с работы отец.
Сегодня он прибыл вовремя, трезвый. Димитрий всегда переживал, если отец задерживался на работе, потому как это означало, что вернётся под хмелем. Ему в такие дни даже со сверстниками не гулялось спокойно. А когда Георгий Степанович приходил вовремя и без запаха, то настроение само собой поднималось, Ксенофонтов младший успокаивался и чувствовал прилив сил.
– Что на ужин?
– Почки с вермишелью. Грибы могу открыть.
– И кофейку!
– Хорошо.
– Бразильский?
– Да. Ты сам привозил.
– Что нового?
– Не видать Димитрию медали, хотя бы серебряной!
– Не беда!
– С медалью поступать легче!
– Пока папа жив, Димитрий, не волнуйся! Поступим куда надо! Связи есть!
Георгий Степанович, плотно поужинав, выкурил пару сигарет за чтением газеты и отправился смотреть телевизор.
В школе очень ценились вещи – одежда, магнитофоны. Стоило кому-нибудь прийти в обновке – обсуждалось. Знали у кого кем работают родители, про достаток семьи. В старших классах мальчикам разрешалось вместо форменных брюк одевать другие, однотонные, или даже джинсы. Вернее, на это смотрели сквозь пальцы. Девочки же обязаны были носить коричневую форму с чёрным, а по праздникам с белым фартучком. Сегодня Димитрий пришёл в новых брюках синего вельвета и модельных полуботинках. Нарочно уселся через ряд наискосок от Челышевой, чтоб она заметила обновку. Саня плюхнулся рядом. Садиться в старших классах тоже разрешали по интересам. Савельев зашептал:
– Слышал?
– Что?
– В 155-ой девчонку изнасиловали!
– Слышал.
– «Хором», прикинь. Одноклассники… Домой к ней зашли, чтоб с уроками помогла.
– Её общественная нагрузка?
– Типа. Вот и поплатилась!
– Мальчишки, тише! – Маша Беседина коснулась линейкой плеча Сани.
Она сидела позади ребят, хотела слушать урок, но их разговор невольно привлекал её. Беседина считалась второй ученицей в классе после Челышевой. Второй – потому что брала усердием и почти не занималась общественной работой. Таня, по сути, грандиозным умом не отличалась, но подавала свои успехи, будто всё давалось ей легко. С неким изяществом она занималась и комсомольскими делами. Маша же по жизни слишком правильная: анекдотов не рассказывает, на дискотеки почти не красится и правила поведения строителя нового общества к жизни применяет почти буквально.
– А сейчас Савельев нам покажет, как он знает политическую карту мира! – к их парте незаметно подошёл географ, сорокалетний добродушный мужчина с сильным запахом одеколона. Дужка очков перетянута изолентой. Глаза немного косят. Многие считали его чудаком и называли чуть ли не в лицо Глобусом. Он же всем ставил пятёрки или четвёрки.
Саня пошёл к доске, взял в руки указку. Класс приготовился ко спектаклю, а многие в это время просто делали домашнее задание по другим предметам, совершенно не скрываясь от учителя. Таня обернулась к Максиму, они живо что-то обсуждали. Может быть, даже новые китайские кроссовки Мешкова, которые светили на весь класс всеми цветами радуги и непривычными ещё отражателями света.