Русская Лолита! Пожар надвигается - стр. 14
–Умру, Микула! Замучал!
–Терпи, воевода! Банька наша, русская!
–Ярослав взбалмошный, – сказал о князе Семён.
–Али забыл его? Михаил снова натравил своих подкормышей – бузуют новгородские головы, – отозвался из клубов пара Сысой. – Наш бесится.
–Водовик же умер.
–Теперь, вместо Водовика Борис Негочевич и сын Водовика Глеб. Они воду мутят. Тоскуют по новгородскому столу.
–И что за буча?
Сысой, покряхтывая, слез с полок, облился из бадьи холодной водой, вскрикнул радостно.
–Что за буза? Известное дело – Михаил разве спустит, что на Серенск походом ходили? Вот, и настрополил своих Новгород подбивать против Ярослава. Только сорвалось. Борис и Глеб появились в Пскове, и мутили воду оттуда – знаешь же, псковичи первые недруги новгородцев! Ярослав окружил Псков, держит город без хлеба, соли. Ни одного обоза не впустил. Как узнал, что вы возвращаетесь, сюда вернулся, а тут весть – Борис с Глебом к немцам ушли. Правда, нет – не знаю.
После бани, обедали под навесом, на свежем воздухе. Ели жареную рыбу, отварную баранину, кашу. Сысой хотел спровадить Микулу, но тот важно осадил:
–Не тебе, удельному воеводе, величаться перед послом великого князя!
Сысой рассмеялся наглости, заметил Семёну:
–Бокий малый.
–Да уж, – согласился Семён. – А в Новгороде буча не поднялась?
–Сашка, сын Ярослава, новгородцев в кулаке держит. Да и у нас, слава богу, тихо.
–Как мои, не знаешь? – Семён всмотрелся в хмурое лицо Сысоя, боясь спросить, ездил ли тот в Нижний, разбираться с женой.
Сысой помолчал, внимательно пережевывая кашу, поперхнулся, отодвинул миску.
–Нигде не был, ни во Владимире, ни там… Сижу здесь без вылазно.
С болью глядя в лицо друга, сказал о своей жене:
–А, ну её, курву! Считай, умерла.
–Может и правильно, – согласился Семён. Сам вспомнил свою Агафью, и тут же Наталью, и сердитое лицо Петра Ослядюковича, будь он неладен!
Ночью спали в душном тереме. Семён пытал Сысоя:
–Зачем Ярослав нас держит?
–Вместе с вами к Юрию поедет.
–Зачем?
–Выгоду искать.
–Какая выгода от посольства к немцам?
–Разбери мысли князя.
Ожидая возвращения Ярослава из под Пскова, Семён изнывал от желания ехать домой.
Когда, наконец, князь прибыл в Переяславль, раздосадованный на бегство новгородских противников, пришлось сидеть ещё неделю – Ярослав выслал к Юрию гонца, но выезжать не торопился.
–Приспеет время, поедем. Тебе куда спешить? – усмехнулся князь.
–Домой, к жене.
–Брось. Жена никуда не денется. Служба важнее.
–В чём же служба?
–В точном исполнении княжеской воли, – наставительно закончил Ярослав.
Что выжидал Ярослав, Семён так и не понял – то ли боялся, что Борис и Глеб вновь объявятся во Пскове, но приехали посольство во Владимир с Ярославом и его дружинниками не во время.
У Юрия сидели посланцы из Мурома и Рязани – разбитые монголами половцы, обезумевшей ордой налетели на буртасов и мордву, рассеяли заслоны и, беспощадным смерчем. Прошлись по сёлам, сожгли Пургасов городок на Мокше и Арзамас в землях эрзи. Толпы беженцев, перепуганных и голодных, заполнили муромское приграничье.
–Как бы на Муром не пошли, проклятущие, – говорил о половцах муромский воевода Аникей.
–Только половцев не хватало, – вздохнул Юрий.
–Их монголы гонят, – встрял в разговор Семён.
От Семёна отмахнулись.
–Не до монголов! Немцы – вот враги, – заговорил Ярослав. – И посольство не зря оскорбили – новых набегов жди!