Русская философия. Анализ истории. Том 1 - стр. 26

Эти противостояния проходят через наше сердце, ведь в каждом из нас есть тот, кто говорит, что надо выполнить свой долг, а другой в нас говорит обратное: «Расслабься. Оставь на потом. Забудь. Не сдерживай себя, а бери от жизни всё». Совсем не важно, что делает человек в данный момент и не важно перед чем он стоит – важно то, в каком образе он везде в каждом своём начинании в самую первую очередь выходит на поединок с самим собой, встает против своего плохого «я» – победитель ли он себя. Поднимается боксер на ринг или он ранним утром пытается проснуться – везде тот же самый плохой «я» как бы шепчет: «Не надо тебе это, расслабься, предай, измени долгу, укради». И так далее. Но вновь и вновь мы хотим быть с Богом и отторгаем эти помыслы. Раздвоенность природы человека проявляется во всем. Одна её составляющая хочет спать и есть, а другая тянет туда, где ей естественно быть по родству природы – высоты, свобода, скорость, торжество, любовь. Это состояние, когда человек выходит из себя, освобождается от своей плоти и тягот её, приобщаясь к единственному источнику радости – к Богу. Повторюсь, что только данное бытие человеку естественно, ибо он в таком образе родился и сие остается его Родиной навсегда, а потому древние такое состояние человека назвали экстазом, который имеет самые разнообразные прообразы-проявления. (В каждом народе сие выразилось по-своему, но применительно к древней традиции насельников Севера, то есть у славян сие значилось прообразом Колеса Велеса). Так альпинист, к примеру, стремится к вершине горы, где свойства Божественного, простор и бесконечность вокруг ощутимы явно. При этом истязает свою плоть физическими перегрузками, голодом, холодом и постоянным риском. Душе хорошо, а плоть мучается. Боксёр выходит на ринг, также испытывает перегрузки и получает множественные микротравмы головы и тела, чтобы завоевать первенство. Культурист поднимает тонны груза за тренировку, чтобы придать красивую форму телу, стремится уподобиться Богу в могуществе своей силы и красоте строения тела. Парашютист на полторы-две минуты хочет уподобиться Ангелам Божьим в состоянии полёта. Монах уходит в тайгу и живет, обрекая себя на одиночество и трудности жизни в тяжёлых условиях. Эстет бунтует против того, что в некоторых местах здания Большого Театра осыпалась штукатурка. Будущая мать носит в себе девять месяцев младенца, испытывает тяжесть своей ноши и истощение сил, и этим даже рискует своей жизнью. И так далее. То есть, чтобы обрести единение с идентичной душе по естеству Природой, опосредовано приобщения к одному из Божественных свойств, человек жертвует себя, своей физикой, терпит неимоверные перегрузки, рискует здоровьем и даже жизнью, побеждает страх. И наоборот, когда тело спит и много ест, то живая душа страдает, человека мучает совесть, он ненавидит себя за то, к примеру, что не накормил ребёнка, презирает себя за нестойкость перед искушением и так далее. То есть тут следует сделать важный вывод о том, что либо плоть страдает и душа в радости жизни, либо душа мучается из-за того, что телу хорошо. Одно из двух: либо то, либо это и третьего не дано. Поэтому уже изначально, устраивая жизнь свою, никак нельзя строить иллюзий, ибо настоящее счастье всегда трудовое – это заповедано Богом, который не может желать человеку чего-то иного, кроме счастья. Так устроена жизнь, то есть духовная радость во Царствии Небесном несовместима с вожделением чувственной греховной природы. Отсюда вспоминается сказочный сюжет, в котором стоит богатырь возле камня с надписью: «Налево пойдёшь – богат будешь. Направо пойдёшь – счастлив будешь. Прямо пойдёшь – погибнешь». В том-то и дело, что счастье и богатство – там, где победоносная борьба со смертью. Это же претворилось на Голгофе Иисуса Христа. Велия радость от общения с Богом в процессе борения ещё и плодоносна счастливым исходом благодаря сообразности счастливому исходу. Иными словами, роскошь и богатство не должны мешать человеку подниматься на высоту торжества над самим собой.