Русская Америка. Слава и боль русской истории - стр. 92
Автор монографии 1969 года «Заграничная служба США» У. Уэнделл Бланке, опытный карьерный дипломат, дослужившийся до ранга посла, пишет:
«Все президенты (имеются в виду первые семь президентов США. – С.К.), начиная от Джорджа Вашингтона и кончая Эндрю Джексоном, имели дипломатический опыт. Томас Джефферсон, Джеймс Монро, Джон Адамс и Джон Куинси Адамс служили в дипломатических представительствах за границей; кроме старшего Адамса, все они побывали на посту государственного секретаря…
Значение, придававшееся дипломатической деятельности первыми американскими руководителями, подчёркивается… и размерами денежных ассигнований, выделявшихся на эти цели. В 1790 году из первого иностранного фонда разрешалось израсходовать не более 40 тысяч долларов, но когда страна провозгласила нейтралитет в 1793 году, эта сумма была тут же пересмотрена и резко увеличена. В те времена весь федеральный бюджет составлял меньше 10 миллионов долларов, из них на покрытие расходов по сношениям Соединённых Штатов с иностранными государствами конгресс выделил один миллион (жирный курсив мой. – С.К.)».
Не очень-то это заявление карьерного американского дипломата Бланке согласуется с болховитиновскими заявлениями о якобы стремлении США к «изоляционизму». Последний тезис в США всегда был употребителен лишь для «электората», но – не для правящей имущей элиты.
Так что – даже опытнейший Джефферсон не понимал всей важности устойчивых официальных контактов с Россией? Не думаю, что дела обстояли так… К тому же, как мы это увидим, торговые связи развивались вполне успешно. А вот дипломатические представительства – США в Петербурге и России в Вашингтоне – почему-то не открывались.
Почему?
Любому необъяснённому историческому факту объяснение на самом деле имеется, и данная «загадка» – не исключение. Вот только отгадка здесь – как и во многих других «странностях» отношений России и США – отыскивается не в виде неких архивных открытий, а в виде догадки, а точнее – в виде логического вывода из массива вполне известных данных… Логика, а не документы, подсказывает нам, что подлинная задача миссии Дейна заключалась не в установлении дипломатических отношений с Россией, а в провокации разрыва России с Англией. Вот и здесь обратимся не к тайнам архивов, а к логике.
Пытаясь понять, чем объясняется четвертьвековая дипломатическая пауза в отношениях Вашингтона с Петербургом, нельзя упустить из виду одно важнейшее обстоятельство! Сразу же после образования Соединённых Штатов – 17 сентября 1776 года Континентальный конгресс США одобрил так называемый «План договоров» («Plan of Treaties»). «План» представлял собой примерный образец типового проекта договора США с иностранными государствами «о дружбе и торговле», и в него была включена особая статья, объявляющая все территории североамериканского континента и близлежащие острова находящимися в «безраздельном и вечном владении» США. Партнёр по договору должен был принять обязательство «никогда не захватывать и ни под каким предлогом не пытаться овладеть» какими-либо частями Северной Америки.
Вообще-то, подобные – вселенские и безапелляционные, геополитические претензии США выглядели более чем странно. На каком основании эти претензии Штатами выдвигались? Лишь недавно возникшее государство Соединённых Штатов было тогда почти полностью земледельческим. Даже в 1840 году в США, по материалам ценза, в промышленности и ремёслах было занято 791 535 человек, в торговле – 117 575 человек, в горнодобывающей промышленности – 15 203 человека, а в сельском хозяйстве – 3 717 756 человек. В конце XVIII века значительная промышленность в США тем более отсутствовала – на первой прядильной машинной фабрике «отца американской промышленности» Сэмюэля Слейтера, открытой в 1790 году, было занято всего девять детей, работавших под руководством самого Слейтера. Тем более не было у Америки ни серьёзных вооружённых сил – независимость для США завоевали прежде всего французские экспедиционные войска, – ни, как уже сказано, военно-морского флота… Мощно развивался в США лишь торговый флот – его общий тоннаж возрос с 202 тысяч тонн в 1789 году до 1269 тысяч тонн в 1807 году, то есть – более чем в 6 раз менее чем за 20 лет.