Русская Америка. Слава и боль русской истории - стр. 62
Через три года фрегаты «Принцесса» капитана Игнасио де Артеаги и «Фаворит» капитана Бодеги-и-Куадры (он плавал вдоль западного побережья Северной Америки почти двадцать лет и позднее встречался там с Джорджем Ванкувером) достигли 61-го градуса в районе Кенайского полуострова. А это уже и тогда были, собственно, русские владения – по праву первооткрывателей. Но 22 июля 1779 года Артеага и Куадра на берегу залива Принс-Вильям (Чугацкого) поставили символический крест. Это была самая северная точка, достигнутая в Америке испанцами.
В то время постоянные базы на западном – тихоокеанском побережье Северной Америки имела из европейских государств, кроме России, лишь Испания, в 1776 году основав дополнительно форт и миссию Сан-Франциско. Русские начинали создавать свои поселения в более северных широтах. Но карта Тихого океана, особенно – на севере, была ещё тогда очень неполной, всё было ещё очень зыбко, непрочно, во многом случайно… Мореходы могли годами проходить примерно одним и тем же маршрутом в какой-то полусотне миль от неоткрытого острова, пролива, залива, а могли с первого раза в неизвестных им водах сделать серьёзное открытие.
Зыбкое пока основание российского присутствия в тихоокеанской зоне надо было укреплять, «сшивать» новыми маршрутами и сколачивать «гвоздями» новых поселений. Вот почему академик Пётр Симон Паллас (1741–1811) в санкт-петербургском «Месяцеслове историческом и географическом на 1781 год» заявил:
«Итак, остаётся теперь только исследовать часть берегов Северной Америки между 50 и 40° широты, которой по причине бурной погоды не могли осмотреть ни капитан Кук, ни вышеупомянутый фрегат испанский «Сантьяго»…»
«Месяцеслов» читали не только в русской столице. И в иных столицах стало ясно, что идеи Палласа могут вот-вот быть реализованы русскими моряками. А указанные градусы широты намеревались осваивать испанцы, и заявление Палласа их не могло не тревожить. Основания для этого действительно имелись: осенью 1784 года начинается проработка плана Палласа о посылке правительственной экспедиции для комплексного исследования северо-востока русской Азии и северо-запада Америки. То есть той экспедиции, которую «возглавил» Биллингс.
И Екатерина, меланхолически помечавшая на бумагах 1788 года относительно Шелихова: «Многое распространение в Тихое море не принесет твердых полз. Торговать дело иное, завладеть дело другое», 8 августа 1785 года подписывает указ Адмиралтейств-коллегии о снаряжении «секретной» экспедиции Биллингса. А ведь тут задачи предполагались не торговые, а прежде всего – политические! И они сознательно маскировались, а цель экспедиции заранее легендировалась задачами географических и гидрографических съёмок в Тихом океане.
Пункт десятый указа относительно Северо-восточной экспедиции начинался так:
«Буде посредством сей экспедиции открыты будут вновь земли или острова, населенные или ненаселенные и никакому государству европейскому непокоренные и не принадлежащие, то по мере пользы и выгод, от такового приобретения ожидаемых, стараться присвоить оные скипетру российскому (жирный шрифт везде мой. – С.К.). И буде тамо есть дикие или непросвещенные жители, то обходиться с ними ласково и дружелюбно, вселить хорошие мысли о россиянах…»