Русь изначальная без лжи. Что замалчивают историки - стр. 11

Что же такое должно было произойти, что заставило объединиться роды и племена и призвать чужаков собой править и тот самый порядок наводить? Если отвлечься от нынешних реалий с международными корпорациями и мировой экономикой, которая заставляет пребывать в Евросоюзе даже тех, кто уже этого не хочет или не может, то все оказывается достаточно просто. Что во время о́но могло заставить людей, которые вполне могли жить врозь, объединиться, причем вот так вот – призвав на свои головы чужаков?

Есть две причины, способные сплотить людей с разными интересами, даже откровенно противоположными.

Вооруженная интервенция либо ее серьезная угроза, причем в масштабах покорения или разорения не одного-двух городков или весей, а огромных территорий. Как раз во времена Рюрика для отражения масштабного нападения викингов на Пиренейском полуострове, где тогда правили арабы, плечом к плечу встали даже заклятые враги, против набежников выступили в одном строю мусульмане и католики, порабощенные и поработители, забыв вчерашние обиды (когда с викингами справились, обиды вспомнили снова).

Во-вторых, голод. Понятно, что варягов призвали не сидящие по дальним весям словене или меря, не кривичи из крошечных поселений на Полоте или Двине, не меряне из глухого леса, куда и купцы добирались с трудом, а их старейшины, то есть племенная элита, те, кому было что терять, и угроза потери тоже велика. Причем угроза потерять и добро, и жизни от собственных соплеменников. «Всташа род на род» – это не игрушки, это иногда серьезней пришлых, от которых хоть в лесу прятаться есть надежда, а свои и проходы по болотцам знают, и то, сколько весей на данной территории, следовательно, сколько людей живет и может быть продано в рабство.

Голод в Европе тех лет отмечен авторами многих анналов (западноевропейских летописей), был он и на Руси. А когда голод – это не только возможность спекулировать хлебушком, это еще и угроза, что у тебя зерно отнимут вместе с жизнью, твоей и домочадцев. Наверняка горели амбары и дома особо жадных, а то и всех подряд. Ну, может, не как в самые лихие годы, до этого не дошло, но что такое гражданская война даже в масштабах Приильменья – объяснять, думаю, не нужно, тут кого угодно пригласишь, чтобы пожар потушить.

Наводить порядок призвали варягов, не тех, которые были раньше… которые, вполне возможно, определенный беспорядок и спровоцировали перед своим изгнанием, а каких-то других, хороших, во главе с Рюриком.

Возможно, они были хороши только с точки зрения летописца или тех, у кого он данные брал, но других фактов не имеем, потому придется обходиться этими.

Теперь о Рюрике – вернее, сначала о его знаменитом деде Гостомысле.

Почему загадочные, если у него и мама известна – средняя дочь Гостомысла Умила, и даже дед – новгородский старейшина Гостомысл, – и братья – Трувор и Синеус, и точное время призвания на будущую Русь? Ан нет, от всех этих сведений толку мало и лишь голова идет кругом.

То, что призван, никто не оспаривает, то, что дед Гостомысл, вроде тоже, и про маму спора нет, хотя она особой роли в истории не сыграла. Про папу с уверенностью утверждать нельзя, а еще про то, откуда этот Рюрик был призван.

Подавляющее большинство из нас откуда-то прибыло, если не мы, то наши деды или прадеды. В Рюриковы времена перемещались, конечно, не так активно, но сам князь не в Новгороде вырос и не в Ладоге, прибыл, это точно, «из заморья».