Рука в перчатке - стр. 108
Мартин был вне себя от злости. Его голос дрожал от возмущения.
– Тут задержали моего человека, де Руда, и мне не разрешают с ним разговаривать! Сказали, по вашему приказанию! Вопиющая наглость!
– Не кипятитесь, – отмахнулся от него Шервуд. – Ваш человек де Руд под арестом.
– Под арестом? Но за что?
– Задержан как важный свидетель. Садитесь, Фольц. Сперва разберитесь, а уже потом кричите о вопиющей наглости.
Мартин остался стоять, его губы нервно подергивались, наконец он сказал:
– Я имею право поговорить с де Рудом. Я имею право знать, что происходит. Стив Циммерман был моим старинным другом. А меня не впускают внутрь посмотреть на него.
– А вы знаете, что с ним случилось?
– Да. – Губы Мартина снова дернулись, но он справился. – Мисс Раффрей сказала мне. Я… Они не пускают меня в комнату. Я имею право знать…
– Безусловно, имеете, – согласился Шервуд. – Я понимаю, что вы потрясены. Я тоже. Если возьмете себя в руки и присядете вот на этот стул… Благодарю. Вероятно, вы уже осведомлены не хуже нас, если мисс Раффрей рассказала вам то, что рассказала ей мисс Боннер. Циммерман был задушен шнуром от настольной лампы примерно между десятью вчера и двумя часами ночи. Убит. Мисс Раффрей вам сообщила?
– Да.
– Хорошо. Итак, я пытаюсь выяснить, чем занимались в этот промежуток времени находившиеся в доме, – но пока не слишком успешно. Мисс Боннер изложила все коротко и ясно. Но пожалуй, только она одна. Миссис Сторрс, в сущности, крайне невразумительна. Ваш человек де Руд или лжец, или убийца, или и то и другое. Чисхолм или пьян, или хитрит. Я надеюсь, вы возьмете пример с мисс Боннер. Дежурный полицейский сообщил, что вы вместе с мисс Раффрей поднялись к себе около девяти тридцати и больше не спускались. Это правда?
– Нет! – отрезал Мартин. – Я действительно поднялся на второй этаж вместе с мисс Раффрей, но потом снова спустился.
– И на черта? Когда именно?
– Должно быть, около десяти вечера. Может, чуть позже. Я немного поболтал с мисс Раффрей в дверях ее комнаты, после чего отправился к себе. Я ходил взад-вперед по комнате и курил, пытаясь успокоить нервы. К сожалению, в отличие от большинства мужчин у меня очень слабая психика. И всегда такой была. К тому же расстроенные нервы сказались на желудке, а я не захватил с собой таблеток. Сперва я хотел спуститься и позвонить де Руду. Попросить принести мне лекарство. Но для этого пришлось бы снова проходить мимо полицейского в прихожей, чего мне не хотелось делать. Меня нервирует его присутствие там и то, с чем это связано, а нервозность плохо на меня действует. – Мартин обреченно махнул рукой. – Вам этого не понять. У вас ведь наверняка железные нервы. Я не сомкнул глаз в ночь с субботы на воскресенье и понимал, что и сегодня ночью желудок не даст мне спокойно уснуть. Поэтому я спустился по черной лестнице на кухню за пищевой содой, стаканом и ложкой. Затем открыл дверь и вышел во двор выкурить сигарету. Я больше люблю курить не в четырех стенах, а на свежем воздухе. Это меня успокаивает. Потом я вернулся к себе в комнату и, выпив соды, лег в постель. И только начал засыпать… по крайней мере, мне так показалось… как чертов полицейский стал барабанить в дверь. Требовать, чтобы я его впустил. Сказал, вы звонили ему и приказали проверить, на месте ли я. Я выпил еще немного соды, но снова уснуть так и не смог. Я не спал, когда пришла мисс Раффрей и рассказала мне то, что ей сообщила мисс Боннер. – Мартин замолчал, достал носовой платок, вытер лоб и смял платок в руке. – Надеюсь, я изложил все коротко и ясно?