Рука в перчатке - стр. 110
– Нет.
Шервуд откинулся на спинку стула. Потянул себя за мочку уха, вздохнул, вопросительно посмотрел на полковника и инспектора. Бриссенден передернул плечами, Кремер покачал головой. Шервуд снова вернулся к Мартину:
– Мистер Фольц, полагаю, на сегодня это все. Ваш человек де Руд арестован, и общение с ним пока под запретом. Вы, естественно, свободны, однако я прошу не покидать пределов поместья. Если хотите найти адвоката для де Руда, в чем, на мой взгляд, нет насущной необходимости, можете воспользоваться телефоном или отправить письмо с одним из наших людей. – Прокурор обратился к полицейскому. – Пригласите мисс Сторрс.
Мартин поднялся, посмотрел на Дол, словно собираясь что-то сказать, но в результате молча повернулся к двери. Похоже, направился к Сильвии. Дол проводила его долгим взглядом, затем, нахмурившись – глубокая морщина на лбу грозила остаться там навсегда, – устроилась поудобнее и закрыла глаза. Дол пыталась набраться мужества, чтобы уличить Джанет во лжи перед всеми этими мужчинами. И пусть тогда сами выпытывают у нее правду. К сожалению, это было невозможно. Слишком большой риск. Придется выбить из Джанет правду. Любым способом…
Если остальные свидетели сумели пролить хотя бы слабый свет на произошедшее, то от Джанет Сторрс и Сильвии Раффрей не удалось добиться даже такой малости. Десяти минут на каждую из них оказалось более чем достаточно. Джанет, спокойная, полностью одетая и причесанная, с непроницаемым лицом, сообщила, что вернулась в свою комнату примерно в десять вчера и уже не покидала ее; в постель легла около полуночи и долго не могла уснуть, но не слышала ничего, достойного упоминания. Сильвия, непричесанная и неприбранная, но с упрямо выставленным вперед подбородком, при виде которого Дол почувствовала невероятное облегчение и даже вознесла хвалу Господу, абсолютно ничего не слышала, заснула, едва успев положить голову на подушку, и проснулась только тогда, когда Дол постучала в дверь. Относительно вопроса, имелся ли у де Руда мотив убить или Сторрса, или Циммермана, или обоих, Сильвия продемонстрировала полнейшую неосведомленность, подкрепленную явным недоверием.
В ожидании Ранта Шервуд подошел к окну и от души потянулся. Тьма за окном сменилась белесой, грязно-голубой дымкой. Бриссенден сменил позу, послав в адрес Дол злобный взгляд – наверное, уже тридцатый по счету. Кремер положил безжалостно изжеванную сигару в пепельницу и достал новую.
Вошедший в комнату Джордж Лео Рант приблизился к столу и сел нога на ногу с терпеливым и одновременно почтительным видом. Шервуд оторвался от окна и остановился перед Рантом, сунув руки в карманы и хмуро сгорбившись:
– Ну-с, мистер Рант, надеюсь, вы понимаете, зачем мы здесь собрались.
– Миссис Сторрс мне сообщила, – кивнул Рант. – Прискорбно. Жестокость – неотъемлемая составляющая всех естественных процессов, однако жестокость, проявившаяся в убийстве, свидетельствует о недостаточном духовном развитии человека. Я скорблю по поводу очередной демонстрации жестокости, хотя лично мне это и дает определенные преимущества. У вас имелись некоторые основания считать меня причастным к смерти мистера Сторрса, но определенно не мистера Циммермана, поскольку я едва знал его.
– Угу. Спасибо, что помогли обратить внимание на данный факт. Но, естественно, кроме всех имеющихся версий, следует рассмотреть еще одну. Если вы убили и Циммерман об этом узнал, вы могли устранить его в целях собственной безопасности. Такое случается.