Руда - стр. 24
– Что это такое, Мосолов? На вид каша, а вкус-то рыбный.
– Порс называется. Муку они делают из сушеной рыбы. Это, верно, из нее состряпано. Да ты не разбирай, хуже будет.
Потом Ватин поставил перед гостями деревянную чашку с кусками сырого мяса. Поверх мяса лежал большой звериный глаз.
– Пожалуйста, ешь много. Охотники сейчас пришли, – объяснял весело хозяин. Он схватил глаз и пытался всунуть его в рот Ярцову. – Уй, вкусно!
– Ну тебя к черту с угощеньем! – Ярцов вскочил и яростно отплюнулся.
– Сергей Иваныч, посиди. Нельзя вогулишек дразнить, пригодятся. Ты вот так…
Мосолов взял звериное ухо, свернул трубочкой, обмакнул в кровь и стал жевать твердый хрящ. Потом незаметно – этому помогала полутьма избушки и клубы дыма – спустил кусок в рукав.
– Видал? Оно даже вкусно – это ведь козла дикого подстрелили они. Мясо не поганое. Я у них белок вареных едал. Заместо курятины всегда сойдет, только смольём наносит. Что ж, в охотку съешь и вехотку.
Пир кончился. Ярцов лежал на шкурах. На корточках, жуя «серку» – лиственничную смолу, – сидел Ватин. Мосолов разулся, сел перед самым огнем и ножом стал подрезать ногти.
В дверное отверстие, затянутое на ночь шкурой, просунулась голова Чумпина. Он что-то робко сказал Ватину. Тот, не глядя, равнодушно ответил. Чумпин вошел в избушку, опустился на корточки возле хозяина, заговорил очень быстро, показывая на русских.
– Чего ему? – спросил Мосолов, разглядывая пальцы ног и двигая ими.
– Хочет показать камни.
– Пусть покажет, – приподнялся Ярцов. – Слышишь, Мосолов, камни. Может, руда.
– А ну его! Я тебе завтра этих камней покажу целый рудник. Убирайся ты живее! – Мосолов даже встал и нетерпеливо махал рукой манси.
– Нет, я посмотрю, – заупрямился Ярцов. – Давай сюда камни, Чумпин.
Манси вынул из-за пазухи кожаный мешочек, развязал, достал несколько черных с блестящим изломом камней. Мосолов, стараясь казаться равнодушным, так и впился в них глазами.
Взвесил Ярцов камни на руке – очень тяжелые. Стал рассматривать. Какие-то мелкие крупинки прилипли на изломе. Хотел Ярцов их пальцем сбросить, а они передвинулись и не падают, точно их клей держит.
– Да это магнит! – воскликнул Ярцов.
Мосолов нахмурился, как туча, зверем смотрел на Чумпина.
Ярцов набрал крупинок на ладонь и поднес камень сверху. Крупинки прыгнули и повисли на остром ребре, цепляясь одна за другую.
– Где взял? – спросил Ярцов.
– Там, – Чумпин помахал рукой. – На реке Кушве. Большая гора, яни-урр. Вся гора из такого камня.
– Много такого, говоришь?
– Много. Как комар.
– Да врет он, – вмешался Мосолов. – Это тагильская руда. Что я, не вижу, что ли!
– Нельзя врать, люль! – обиженно сказал манси. – Могу вести на Кушву.
– Тагильскую руду мы вчера видели, – размышлял Ярцов. – Ровно бы не похожа. Надо взять камни, пусть рудознатцы посмотрят. А, Мосолов?
– Что ж, можно взять. Давайте я их в седельную сумку спрячу. В Невьянске у Акинфия Никитича знатный рудоведец есть. Скажет сразу, стоящая ли руда.
– Нет, я половину себе возьму, а другую ты бери. Вот этот… нет, я этот возьму, покрасивее. Мосолов, дай твою маточку, испытаем магнит.
Мосолов достал берестяную коробочку-компас. Стрелка бегала за черным камнем как живая. Ярцов забавлялся от души, подносил камень и с той стороны, и с другой, сверху и снизу – совсем с ума свел легкую стрелку.