Рубикон, или Мир в латах - стр. 6
Потом они пили коньяк, опять ели, снова пили. Разговор потек совсем пустой, о популярных музыкальных группах и современной моде, о яхтах и лыжах, о любви и дружбе. Потом кресла женщин оказались рядом с креслом Жюля, и он начисто перестал фиксировать всю эту болтовню, потому что справа ежеминутно упиралась ему в плечо упругая грудь Арабеллы, а когда он от нее отодвигался, то слева натыкался на такие же прелести черненькой Лины. Он медленно, но верно доходил, а бандит Санчес даже не собирался прекращать это безобразие. Потом, наконец, все выдохлись, и женщины отправились привести себя в порядок. Жюль с Санчесом вышли на открытую площадку проветриться.
Оказалось, уже наступил вечер, и на улице изрядно потемнело.
– Ну как? – спросил Санчес.
– Они меня совращают, – пожаловался Жюль.
– Да ну? – Санчес хохотнул. – Было бы странно, если б они этого не делали. Женщины ведь! Разве ты не заметил?
– Заметил! – веско сказал Жюль. – Лина очаровательна!
– А Арабелла?
– О-о-о! – Жюль закатил глаза.
– Прекрасно! Дарю!
– Которую?
– А хоть обеих! – Санчес снова хохотнул.
– Благодарю, – сказал Жюль проникновенно. – Королевский подарок!.. Вот только что я буду делать сразу с двумя? Я, одинокий больной космонавт?..
– Ну хорошо, хорошо, – проговорил Санчес. – Одну провожу я. Только предпочел бы, чтобы на мою долю досталась сестра.
– Почему?
– Потому что пораньше хочу сегодня лечь баиньки. – Он потянулся. – Уж лев в ночи разинул пасть…
Жюль замер. Это был пароль, но пароль с сегодняшнего дня аннулированный и замененный новым. А этим пользовался еще Генрих до своего исчезновения. Потому Жюль и ухом не повел.
– Ты пишешь стихи? – спросил он.
– Нет, – сказал Санчес равнодушно. – Это строчка из стихотворения одного поэта. Его звали Генрихом…
– Гейне, что ли?.. А как дальше?
Санчес зевнул и снова потянулся.
– Пошли к девчонкам.
Они вернулись за стол. Вечер был продолжен. Жюль из кожи вон лез, чтобы поддержать веселое настроение, но Санчес, похоже, потерял интерес к беседе. Сначала он коротко взглянул на Лину, и девушка тут же отодвинулась от Жюля, затаилась в своем кресле, поблескивая черными глазенками, как маленький пугливый зверек, и только слушала, как синеокая Арабелла хмельным голосом вкручивает Жюлю что-то насчет того, какими должны быть подруги у космонавтов, по-прежнему старательно прижимаясь к нему великолепным телом. Потом Санчес принялся зевать, чуть прикрываясь рукой и тут же обтирая ею лицо, как после купания. Жюль понял, что пора расходиться. Он полез в карман за кредитной карточкой, но Санчес запротестовал.
– Нет-нет! – сказал он. – Ты гость, Жюль! Так что плачу сегодня я.
Жюль пожал плечами. Санчес подозвал официантку и расплатился.
– Ничего, – сказал он. – Будет еще и твоя очередь. Не в последний раз встречаемся… Пошли, сестра!
И тут Жюль увидел, что маленький зверек смотрит на него с сожалением и надеждой. Черт, подумал Жюль, неужели я произвел на нее такое сильное впечатление своими дифирамбами космосу и космонавтам?
– Пошли, Лина! – повторил Санчес.
– Вы проводите меня, герой космоса? – пропела Арабелла.
– Да-да, конечно! – спохватился Жюль, переводя взгляд на нее. – Разумеется.
В дверях Лина снова оглянулась.
– Да перестаньте вы пялиться на нее, Жюль! – повысила голос Арабелла. – Анхель ее с первым встречным не отпустит, не тот он парень!