Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры - стр. 60
В общем, я даже не думала, что когда-нибудь смогу побывать в этой стране, даже мыслей таких никогда не возникало. Поэтому слова мистера Рошфора произвели на меня настоящий фурор. Командировка в Геросс? К настоящим эльфам? Это как вообще, и с чего бы им туда меня пускать?
– В Героссе, – повторил Рошфор, выбивая карандашом по столешнице рваный ритм. – Вчера поздно вечером выяснилось, что освободилась вакансия репортёра, который в составе международной делегации должен в ближайшее время отправиться в Геросс. Тот репортёр, которого аккредитовали ранее, был найден вчера на рабочем месте, хм… В странном состоянии, в общем. То ли заболел некой убойной дрянью, то ли впал в маразм, не знаю даже, как объяснить…
– Ведет себя, как ребенок, и не осознает реальность? – осторожно уточнила я.
Воображение нарисовало солидного репортёра, который строил башенки из офисных бумаг.
– Во, да, точно! Как ребенок, это ты правильно подметила, – Саймон прищелкнул пальцами, довольный тем, что я его поняла с полуслова. – Представляешь, звонит мне утром ее начальник, ну этот, Робинсон, рыжий который, и говорит мне…
Я нахмурилась, слушая рассказ о том, как журналистку из редакции популярного молодежного журнала «Звёзды и Ко» нашли на рабочем месте, играющей со своими туфлями, как с игрушками, и совершенно не реагирующую на попытки контакта с ней. Судя по всем описаниям, эта несчастная была поражена той самой болезнью, которую Лунтьер окрестил как «эпидемия детства». Видимо, зараза расползалась по городу быстрее, чем женские сплетни – на пижамной вечеринке.
– Робинсону некем сейчас заменить эту леди, у него все сотрудники заняты, половина в командировках торчит, еще и нового кого-то отсылать на пару недель возможности нет, – продолжал Рошфор, глазки его нервно бегали по рабочему столу, как тараканы при включенном свете, он учащенно дышал и промокнул платком испарину на лбу. – Ну он мне по дружбе-то и звонит такой, мол, Саймон, давай, подмоги, а я что, брошу друга в беде, что ли?
Он изобразил на лице выражение праведного негодования, хотя все знали, что Рошфор и дружба – понятия примерно так же совместимые, как огонь и бензин.
– Ну, в общем, я так подумал, что ты будешь идеальной кандидатурой, Штольценберг, – продолжил он, внезапно переходя на заискивающие нотки. – Из штата я тебя полноценно уволить не успел, терять тебя как специалиста не хочу – погорячился, каюсь…
Погорячился он, ага, как же. Задницу свою прикрыть пытался, подлизываясь к инквизиции в лице Лунтьера, и за мой счет решил восполнить убытки, которые понес из-за уничтоженного газетного выпуска. А теперь строит из себя лапушку, будто всерьез переживал за меня. Рошфор обычно горячился с расчетливостью шахматиста, просчитывающего все ходы, и от его внезапного раскаяния пахло фальшью сильнее, чем дешевый парфюм бедной студентки.
– Но и держать тебя на виду сейчас тоже нельзя, сама понимаешь, – он виновато развел руками и снова нервно промокнул платочком испарину на лбу. – В общем… Поедешь туда, отсидишься там, пока этот твой бешеный Лунтьер Брандт перестанет на тебя зубы точить…
– Он не мой, – машинально поправила.
– Ай, – Саймон отмахнулся, чуть ослабляя галстук и обмахивая себя газетой. – Твой, не твой – одна суть. Главное, что ты там делом занята будешь. Мне очень нужен в этой делегации свой человек, который сможет выжать максимум из поездки. Все расходы на жилье-транспорт оплачиваю я и принимающая сторона. Жалованье небольшое выплачу, больше тысячи золотых не дам и не проси, – добавил он, грозно зыркнув на меня, и я улыбнулась, забавляясь очевидному опасению Рошфора, что я сейчас начну торговаться, как прошедшей ночью. – Зато опыт получишь такой, какой ни у кого ни в нашей, ни в конкурирующих редакциях не будет.