Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры - стр. 35
– Там особняк изрешетили напрочь, – вздохнула я, стараясь пока не думать о Лунтьере и о том, как я с ним влипла с этой треклятой клятвой. – Его буквально превратили в руины. Столько снарядов по дому выпустили… Какой ужас…
– Тогда получается, что и профессор Бестиан со своей невестой погибли?
Я пожала плечами.
– Не знаю, они вполне могли выжить, если успели куда-то скрыться, телепортироваться…
– Если успели, – мрачно произнес Морф, особенно выделив голосом слово «если».
Я тяжело вздохнула.
– Надеюсь, профессор Брандт и его спутница живы, и им окажут необходимую помощь. В любом случае, это уже не моя забота, а мне надо доделать начатое.
Я обратила взор на свой блокнот, в котором ранее рисовала ёлку. Сейчас на блокноте застыло смазанное изображение горящего особняка – последнее, что я видела перед тем, как разорвать связь со стрекозой.
Положила ладонь на это смазанное изображение, и оно стало четче. Повинуясь моему магическому импульсу, изображение как бы «побежало» обратно, как если бы я отматывала пленку, выбирая, какую ожившую картинку превратить в фотографию.
Дело в том, что с одного такого шпионского «сеанса просмотра» я могла сделать одну-единственную фотографию, потому выбор ее был чрезвычайно важен – второго шанса у меня не было, к выбору нужно было подходить тщательно.
Изначально я собиралась оставить просто фотографию того момента, когда профессор Бестиан Брандт заходил в особняк под руку со своей избранницей – могла бы получиться неплохая антуражная фотокарточка, которую, возможно, я бы смогла потом использовать для чего-нибудь, – но после такого фееричного взрыва, конечно, остановила выбор на моменте непосредственного нападения на особняк и врезающихся в него огненных шаров. Выбрала тот момент, когда половина особняка уже превратилась в решето, очень красочный кадр получился. Впрочем, я всегда умела подбирать кадры так, чтобы они точно попадали на первую полосу, за размещение на которой платили больше.
Остановившись на нужном кадре, я повернулась к Морфу и попросила:
– Ну-ка, посвети ярким пульсирующим светом.
Фамильяр сделал, как я попросила, и от ярких вспышек света с ночи у меня немного заслезились глаза. Поймав пальцем одну такую слезинку, я тут же мазнула слезой по странице блокнота: она моментально вспыхнула зелеными искрами и начала менять форму прямо на глазах. Я внимательно наблюдала за процессом превращения рисунка в качественное изображение и непрестанно бормотала под нос нужные заклинания…
Мои слезы обладают массой полезных свойств. Сама их все до конца пока не знала, но среди них была не только заживляющая способность, но еще – оживляющая. Во всяком случае, при попадании моих слез на разные предметы и при закреплении их действия определенными чарами я могла добиться разных интересных эффектов. Например – создать фотокарточку с движущимся изображением зафиксированной сцены.
Именно это я сейчас и делала, и через минуту уже держала в руках фотографию.
– Готово! – я довольно прищелкнула пальцами, любуясь творением рук своих.
– Пойдёшь утром к Рошфору? – спросил фамильяр.
– Какое «утром», Морф? Сейчас же! Я иду к нему сейчас же, и я буду не Штольценберг, если не добьюсь своего, – самоуверенно добавила я.
Подумала и добавила:
– Хотя нет, даже не буду тратить время на перемещения, попробую Рошфора прям так выцепить. Морфеныш, подсветишь так, чтобы меня было хорошо видно, пока я с Рошфором по связному артефакту болтать буду? Не, поближе подлети. Ага, вот так. Отлично!