Рожденная стать ведьмой - стр. 11
В квартире было подозрительно тихо. Юля вылезла из своего укрытия и тихо, на цыпочках, вышла в коридор. Перед глазами стояли мифические викинги из древних легенд, и она понимала, что где – то страшные существа поджидают её и хотят убить. Но в квартире не было никого, даже мамы. На удивление стояла тишина, и никто не прятался за холодильником и шкафом. Юля облегчённо выдохнула и отряхнула розовое платье от пыли.
– Мама ушла на работу и не стала меня будить, – решила для себя девочка.
Ей стало легче, и она прямиком пошла в ванную, чтобы умыться и поесть. Но что-то заставило её остановиться и не открывать дверь. Ей почудилось, что если сейчас она потянет на себя ручку, как тут же на неё свалится злобное и мерзкое чудовище. Жизнь закончится, и она умрёт одна – одинёшенька.
На стене висели часы и громко тикали. Юля замерла, не решаясь заходить в ванную. Какая-то сила резко подтолкнула её в спину, и она взяла маленькой ручкой ключ, торчавший в замке, потянула дверь на себя. В ванной горел свет, и Юля не сразу увидела, как рука мамы безжизненно лежит на краю ванной и не шевелится. Девочка стояла, моргала большими глазёнками и не дышала. Делая первый шаг по плитке, почему-то мокрой, она увидела маму. Женщина лежала в ванной в воде красного цвета с открытыми глазами, посиневшими губами, и сердце девочки едва не разорвалось на части. Мама не дышала, и в стеклянных глазах застыл ужас. Лицо у неё было перекошено, тёмные круги зияли под глазами, бледные щёки впали. Она взяла маму за руку. Та была холодной, как будто на улице свирепствовала зима, и мама только вернулась с работы, без варежек, замёрзшая от злой вьюги. В горле стало сухо, грудь сдавила неведомая боль, и запах крови и смерти навсегда запечатлелся в голове юного создания. Терпкий на вкус, горький, отнимающий у человека последние силы к жизни, запах.
Девочка читала в романах для взрослых про смерть, когда умирают естественной смертью, либо когда людей убивают. Но никогда не думала, что ей самой придётся испытать весь этот ужас в собственной жизни. Ей казалось, что страшный запах смерти идёт из глубин океана, из тёмного безжизненного мира, где рождаются моллюски и светлячки. Так, наверное, пахнут русалки, когда выныривают из морских недр и, обнимая гребешки волн, отбрасывают серебристо – ледяной свет, поджидая на рифах заблудившихся моряков. Застывают на острых скалах, как восковые куклы, с гомерическим смехом на безжизненных устах, обещая людям неземные удовольствия. И после убивают моряков, затягивая на самое дно.
Позже в квартире было много посторонних людей. И соседка, тётя Наташа, прижимая Юлю к себе, вытирая слезы, называла сироткой. Следователь задавал вопросы, но Юля молчала. Она не проронила ни слова даже на похоронах мамы. Не плакала, когда сказали о смерти папы в больнице. Не могла. Как будто колдовские силы наложили на девочку обет молчания. Ей так было легче – молчать и не думать о том, что мамы и папы больше никогда не будет в её детской жизни. Через месяц дело закрыли, следствие пришло к выводу, что женщина решила свести счёты с жизнью от безысходности. Так в одночасье Юля осиротела.
Оставить девочку с соседкой по дому, тётей Наташей, опекунский совет не имел права. Других родственников у семьи не было. Старшая сестра Юлии находилась в спортивном лагере, а после ее отдали в приёмную семью. Юлия не видела и не знала ни дедушек, ни бабушек. Поэтому её отправили в детский дом. Но так как она была ко всему безучастна и продолжала молчать, положили в больницу под наблюдение специалистов. Диагноз, который установили врачи, был сильно замысловатый, и Юля совершенно его не запомнила. И зачем? Она твёрдо верила и знала, что всё плохое рано или поздно закончится. С ней был её единственный друг мишка, которому она по ночам рассказывала секреты и делилась самыми сокровенными мыслями.