Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - стр. 72

Мартин Бек поблагодарил, положил трубку, тут же поднял ее и набрал номер ресторана «SHT». Он слышал грохот рассыпавшихся столовых приборов и шум в кухне, кто-то кричал, казалось, прямо в трубку: «Бифштекс, три раза!» Продолжалось это несколько минут, потом трубку взяла Гёта Изаксон.

– У нас тут ужасная спешка, – сказала она. – Где мы были, когда она заболела? Конечно помню, это было в Гётеборге. Когда мы отплывали утром, ее не было, а замена подоспела только в Тёребуде.

– Где вы жили в Гётеборге?

– Я обычно спала в приюте Армии спасения, а куда ходила она, не знаю. Наверное, оставалась на судне или ночевала в гостинице, не знаю. К сожалению, мне нужно бежать, посетители ждут.

Мартин Бек позвонил в Муталу, Ольберг выслушал его молча.

– Это значит, что она уехала из Гётеборга и отправилась прямо в Векшё, в больницу, – сказал он наконец. – Нужно выяснить, где она провела ночь с восьмого на девятое августа. Именно в ту ночь это и случилось.

– Она очень ослабела, – сказал Мартин Бек. – Странно, что в таком состоянии она поехала в Векшё.

– Тот, кто это ей сделал, мог быть из Гётеборга – в таком случае все, по-видимому, произошло у него дома. – Он немного помолчал и сказал: – Если он сделает это еще раз, мы его схватим. Нам просто не повезло, что она не захотела сказать, как его зовут, потому что ей прекрасно известно, кто он.

– Она боялась, – сказал Мартин Бек. – Она перепугалась до смерти.

– Думаешь, уже слишком поздно и мы до нее не доберемся?

– Конечно, – сказал Мартин Бек. – Когда она удирала, то знала, что делает. Теперь она уже много лет здесь не появится. Причем мы знаем, почему она это сделала.

– Почему же?

– Потому что речь шла о ее жизни, – сказал Мартин Бек.

На улицах и крышах лежит толстый слой размокшего снега, а с больших золотистых рождественских звезд, развешанных над Регерингсгатан в Стокгольме, капает вода. Звезды висят здесь уже несколько недель, хотя до Рождества остается еще почти месяц.

На тротуаре множество спешащих людей, а по проезжей части плотным потоком несется городской транспорт. Каждую минуту какой-нибудь автомобиль прибавляет газу и втискивается на свободное место в веренице машин, выбрасывая из-под колес грязную слякоть.

Патрульный полицейский Лундберг наверняка единственный, кто никуда не спешит. Заложив руки за спину, он медленно шагает по Регерингсгатан мимо рождественских витрин. Тающий на крышах снег тяжелыми каплями стучит по его форменной фуражке, а ботинки шлепают по снежной слякоти. Возле универмага «НК» он сворачивает на Смоландсгатан, где меньше автомобилей и нет такой толкучки. Медленно спускается с горы, чтобы не поскользнуться, останавливается и стряхивает с фуражки капли воды перед зданием, где когда-то находился полицейский участок округа Якоб. Лундберг молод, на службе он еще новичок, поэтому не может помнить старый полицейский участок, который уже много лет закрыт, а его район теперь относится к полицейскому участку округа Клара.

Патрульный Лундберг служит в участке округа Клара, и на Смоландсгатан он по служебным делам. На углу Норландсгатан есть кондитерская. Он входит туда. У него есть приказ взять у одной из продавщиц, которая обслуживает несколько столиков, конверт с неизвестным ему содержимым. Он ждет ее, облокотившись на стойку со сладостями, и глазеет вокруг.