Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты - стр. 9

Мария Антуанетта, дофина Франции. Фрагмент.

Худ. Ж. Дюкре, 1769

Посол Мерси признавал, что дофина «немного поправилась», словно забыв, что она еще совсем молодая девушка и фигура ее только формируется. Он находит ее «выросшей и потолстевшей» и приписывает такое состояние – что нынче удивительно – «постоянным прогулкам, совершаемым ею пешком или верхом на осликах». Граф Мерси понял, что Мария Антуанетта огорчена тем, что ее фигура расстраивает мать, и позволил себе вмешаться в сугубо женскую проблему: «Я убедил дофину, что опасения относительно ее талии не были лишены основания и что поэтому использование корсета было неизбежно. Я коснулся также других предметов одежды, гигиены, всего, что может послужить очень важным способом понравиться королю и дофину». Так стало известно, что юная дофина пытается избежать пресвятого и мучительного корсета с китовым усом. Как это всем понятно! Но не императрице Австрии, ведь на кон поставлены важные вещи: «Успокойте же меня насчет того, что вы носите корсет, я опасаюсь, вы потолстели до такой степени, что у вас талия женщины, хотя вы ею в действительности еще не стали». Брак еще не совершился, и Мария Терезия знает, что худшим позором было бы подозрение, что Мария Антуанетта беременна, хотя она просто поправилась! Несмотря на заверения дочери, Мария Терезия сомневается, что та регулярно носит чрезвычайно стеснительные французские корсеты с китовым усом. Она предлагает ей заказать корсеты у австрийских портных: «Вы мне говорили, что иногда носите одежды из вашего приданого: какие из них все еще сохранились у вас? Я подумала, если бы вы захотели прислать мне ваши точные мерки, я бы заказала здесь корсеты и прислала вам с почтой. Говорят, парижские слишком строгие».

Корсет, 1780. Фонд Александра Васильева

Корсет. Франция, 1780. Музей костюма, Лос-Анджелес, США

Всегда очень властная в отношениях с дочерью – она ведь серьезно переживала за ее успех, – Мария Терезия твердо дает советы по поводу ее внешности: «Я вас прошу, не позволяйте себе распускаться; в вашем возрасте этого не следует делать, и еще меньше в вашем положении; это повлечет за собой нечистоплотность, небрежность и даже безразличие во всех остальных действиях, и это станет вашим несчастьем; именно по этой причине я вас мучаю, и мне было бы трудно предотвращать малейшие обстоятельства, которые могли бы вас вовлечь в пороки, в которых вся Французская семья погрязла уже давно. Они добры, доблестны для себя самих, но не созданы ни в коей мере, чтобы блистать, задавать тон… Я вас прошу как друг и как ваша нежная матушка, которая знает, о чем говорит, не давайте себе проявлять ни малейшей небрежности в отношении ни вашей фигуры, ни внешнего вида. Вы пожалеете, что пренебрегали моими советами, но будет поздно. Только в этом отношении не берите пример и не слушайте советов семьи. Тон в Версале должны задавать вы…»

Вскоре Мария Антуанетта вместе с мадемуазель Бертен с лихвой воспримет этот урок, и у бедной императрицы появятся другие причины для смятения…

10 мая 1774 года, после смерти Людовика XV, Мария Антуанетта стала королевой. Ей было тогда девятнадцать лет, и в этом возрасте уже не слушаются матери. Тетушки ее мужа подхватили оспу у смертного одра короля. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы совсем молодой король в двадцать лет тоже заразился. Было решено его удалить, изолировать. В пятницу, 20 июня, королевская чета отправляется из Мюэтта в Марли.