Размер шрифта
-
+
Российские колокола - стр. 12
Под тяжестью вооруженья
Скользили в темень! В некуда!..
Как выбраться из окруженья
Взыгравшего весною льда?!
11
Возликовала, славя Бога,
И князя чествовала Русь;
Как с поля снег – сошла тревога,
Успеется… Полезут пусть!
И по базарам новгородским
Хвалилась хлебом и вином,
Брюхатая Толстым и Горьким,
Иваном Грозным и Петром.
12
Куда идёшь, родная, нынче,
Закинув лапти на плечо?
И по снежку тебе привычно,
И по песку не горячо.
В тайге скиталась ли с медведем,
К морям ли утицей плыла,
Рвались с подвесов буйной медью
Тебе вдогон – колокола!
А всё душою незлобива,
А всё к расслабленным добра.
Споёшь ли – подпевает нива,
Вздохнёшь ли – загудит гора.
Насадишь лес по бурелому,
К заветным выйдешь берегам…
Не верь волшбе и слуху злому.
Ты слышишь?.. Верь колоколам!
IV. Полонянка
И бысть плачь и вопль по всъмъ градомъ и по сёломъ… на Русскую землю приидоша бесчисленное мно жество, яко прузи траву поядающие, тако и сии сыроядци христианский родъ потребляющее.
Из тверской летописи
Пахарь
Не запела ещё птаха,
Ещё ветер не подул,
Как заслышал в поле Пахарь
Кочевой бегущий гул…
Понудив быка сурово,
Зашагал из края в край:
– Копьями поганых снова
Обернётся урожай?
Рухлядь посгребут в охапку?..
Ну, а полюшко врагу
Не умчать, как лисью шапку,
Подхвативши на скаку…
На рогаль сохи бодливой
Грудью приналёг слегка.
Рядом внучек с веткой ивы
Шёл, постёгивал быка.
Грязновато-мутным валом,
Словно в паводок вода,
На восходе бледно-алом
Через Русь текла Орда.
Мчались скошенные набок
И росли до облаков
Тени от мохнатых шапок
И железных шишаков,
Поднимались клубы праха,
Перемешанного с тьмой…
И велел мальчонке Пахарь
Отогнать быка домой.
Приложил к землице ухо,
Чутко вслушался в рассвет.
И услышал, что разруха
За Ордою скачет вслед.
И услышал – поприжала,
И услышал – носит мгла
Красный колокол пожара,
Похорон колокола.
Степь. Кулик над степью свищет.
Клики войск. Щитов удар…
Что ещё он там услышал?
Но зерно земле отдал.
Ольха
Искусней любых рукоделий
С прожилками лист лопуха.
Мне все имена надоели,
Твоё непривычно – Ольха!
Царица весёлости птичьей,
Почувствовал нежность, смеюсь…
Не сказка, а древний обычай,
Где ты – полонянкою, Русь.
Не сказка, а горькая небыль.
Свет ясного солнца померк,
Тревогой ударился в небо
Степей лошадиный набег.
Спастись от беды невозможно,
И Русь в забытьи – на века.
Грохочет безглазая кожа
На чёрной лесине древка.
Снимаются с озера птицы,
Ветшает покинутый кров,
Густеет в коровьем копытце
Не дождик, а тёмная кровь;
Леса захлебнулись пожаром,
Орда унавозила брод…
Не ветер поёт по амбарам,
А голод когтями скребёт!
И головы мёртвых, как дыни,
Долбит на пиру вороньё.
И вновь на галопе ордынец
Бросает и ловит копьё!
Спастись от беды невозможно,
Но выстоять, выдержать лишь…
Грустишь с лопухом подорожным,
С Ольхой придорожной грустишь.
Царица весёлости птичьей.
Почувствовал нежность, смеюсь…
Не сказка, а древний обычай,
Где ты – полонянкою, Русь.
Меч князя
Брань славна луче есть мира студна.
Юрий Всеволодович, великий князь Владимирский
Поле боя – спящий лагерь,
Оба войска полегло…
Над усопшим князем Ангел
Светлое простёр крыло,
Одесную к изголовью
Преклонил чудесный взгляд.
Суверенною рекою
Русский двинулся отряд.
На щитах угрюмых воев,
На хребте понурой рати
Белолик и обескровлен
Князь в кроваво-красном платье.
От плеча в деснице мёртвой
Меч уложен лебединый
Над мужицкою пехотой
Страница 12