Российская проза на рубеже 2-го и 3-го тысячелетий - стр. 2
Им всем фанера требуется, как воздух. Они же тоже люди! Их теперь в расход, что ли?!
Да, Боже упаси! Не надо делать из меня изверга, я самый благодушный среди социопатов! Пусть заседают, трудятся и ИИ им в помощь – повышать рост читабельности на душу населения среди домохозяек и основного сегмента лохотронутых – нашей молодёжи.
Короче выражаясь, мне претит мостовая из чуждых мне мозолей своих современников, сожителей и сомучеников по данному, прекраснейшему из миров. Вертитесь и дальше с миром.
Ещё короче – за период между Булатом и Игорем в прозе было совсем голО (спасибо Михал Афанасичу за ёмкое определение).
С одной стороны, – жутковато, это ж типа Мёртвого Сезона длиной во многие десятилетия, но с другой – а что поделаешь? Литература, чай, не Бразилия, чтоб ежегодно карнавалиться.
Таких примерно понятий придерживалось моё расхожее мнение до мимолётной беседы с представителем понаехавших из Москвы релокантов, который вскрыл прогал в моей недоинформированной заносчивости, указав автора (Сорокин), а также наименование труда («Норма») и год издания (1983).
Его и взято точкой старта в предстоящем пунктирном обзоре.
. . .
По ходу поиска произведения с намерением прочесть, имели место непрошенные случаи столкнуться с оценками критики – комменты читателей, просвещавших друг друга, пестрели пересказом заключений со стороны дипломированных специалистов касаемо искомого, которых оказалась всего одна и та же пара (не специалистов, а мнений):
1) «Норма» произведена в стиле концептуализма;
2) «Норма» произведена в стиле постмодернизма,
обогатив собой российскую литературу.
(Попадались и более краткие определения, однако беспардонно площадная брань не вписывается в нормы научной терминологии и мировоззренческих установок автора.)
Создавшаяся ситуация требовала разобраться и уяснить, в конце концов, хотя бы для себя – что есть что, прибегая к эмоционально нейтральной критико-литературоведческой традиции изложения.
1) (что есть концептуализм)
Вопреки изначальному намерению отделаться одним только постмодернизмом для рассмотрения творения Сорокина В. Г., автор вынужден был постичь, заодно, суть концептуализма, порою задыхаясь в миазмах, испускаемых данным направлением в искусстве.
Нюхал из элементарного чувства порядочности – куда ни ткнись литкритики, которые помаститее, твердят, как заведённые, что «Норма» и концептуализм неразрывнее, чем "Ленин и партия". Конечно, цитату эту из вертухаевоспевателя они не приводили, но пафосностью – один в один (чтобы не утруждаться лишними сносками к примечаниям, тангенциально брыкнут В. Маяковский, непревзойдённо воспевавшем ментов своей поэмой «Хорошо»).
Совокупность вышеозначенных причин вынудила занюхать полный список произведений концептуализма выложенный Википедией.
А никуда не денешься, выбор довольно ограничен, когда ты уродился правдолюбом, а и к тому же самочинно произвёл себя в инди писатели…
Взятым вкратце, концептуализм, – это открытая канализация, куда кому не лень могут спускать, бросать, валить, сливать и так далее. Откровенная клоака.
Единственное отличие от реально натуральной открытой канализации, – что, тужась в своём творческом акте, концептуал обязан выдать заклинание: «Это мой вклад в искусство!» И – всё.
А после хоть раком становись под коллекционера за 20 000 долларов, как та концептутка из того же списка (Нет в жизни справедливости! Вон за прискочёванный банан 6 миллионов выложили, а тут несчастные 20 тыщ зеленью. И самое обидное, – ты от банана не услышишь: «Это мой вклад в искусство!»).