Россия – Запад. Как сберечь Русскую православную цивилизацию (ситуационный анализ). - стр. 26
С приходом в Кремль Владимира Путина Россия наконец-то «одумалась» и встала на путь защиты своих геостратегических интересов. В первую очередь российский президент озаботился состоянием интеграции постсоветского экономического и политического пространства. На заседании Совета безопасности РФ в июле 2004 года он подвел итог интеграционных усилий России в ближнем зарубежье: «Мы подошли к определенному рубежу в развитии СНГ и, по сути, находимся перед альтернативой: либо мы добьемся качественного укрепления Содружества, создадим структуру, либо нас неизбежно ждут размывание этого геополитического пространства и, как следствие, окончательное падение интереса к работе в СНГ, среди его государств-участников» (22). С этого выступления президента Россия начала выстраивать интеграцию и структурировать постсоветское пространство. Уже к 2010 году Россия, Белоруссия и Казахстан договорились о создании Таможенного союза, который ныне трансформировался в Евразийский экономический союз. Параллельно Россия и Белоруссия строят Союзное государство (см. 9; 10; 23).
Новый стратегический подход предусматривал новую динамику торгово-экономических, политических, гуманитарных и других направлений сотрудничества и в перспективе – интегрирование России в целостную мирохозяйственную систему на основе учета непосредственно национальных интересов каждого участника такого сотрудничества. Это означало отказ Москвы от неоправданного альтруизма в отношениях с партнерами по СНГ, что было особенно характерно для эпохи Ельцина, и проведение прагматической политики с бывшими союзными республиками.
При президенте В.В. Путине в России стал доминировать стратегический подход в сотрудничестве с внешним миром: если при взаимодействии с «дальним зарубежьем» Российская Федерация стремится в первую очередь достичь экономической эффективности и извлечь выгоды от участия в международном разделении труда, то в постсоветском пространстве Россия обязана исходить из двух критериев: экономической эффективности и геополитической целесообразности. В действительности они таковыми в ближнем зарубежье так и не стали, о чем ниже будет рассказано специально.
Во время второго президентского срока (2004–2008 гг.) Владимир Путин постепенно стал отходить от стереотипов российской внешней политики, сложившихся во времена правления Ельцина, прежде всего в сфере взаимоотношений с Западом. По наблюдению немецкого политолога Александра Рара, это было вызвано двумя главными обстоятельствами. Во-первых, НАТО усилило агрессивное давление на Россию вскоре после принятия в свои члены бывших социалистических стран Восточной и Центральной Европы, и, особенно, после включения в свой состав Эстонии, Латвии и Литвы, которые внесли серьезную русофобскую струю в политику военно-политического блока. Во-вторых, главные идеологи Вашингтона и Брюсселя пришли к выводу, что путинская Россия в целом не приемлет западные ценности и не поменяет свою особую цивилизационную идентичность на Западную цивилизацию (24). Особенно очевидным это стало для Запада 10 февраля 2007 года, когда российский президент произнес в Мюнхене знаменитую внешнеполитическую речь, в которой смело и прямо заявил Вашингтону и Брюсселю о своей обеспокоенности тем, что приближение НАТО опасно для России, так как чревато резким сокращением подлетного времени баллистических ракет к жизненным центрам страны. Президент процитировал сказанные 17 мая 1990 года тогдашним генсеком НАТО слова: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ, дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности». «Где, – тогда спросил В.В. Путин, – эти гарантии?» (25, с. 34).