Россия – щит Антанты - стр. 8

Вышесказанное наложило существенный отпечаток и на русское стратегическое планирование. В 1912 г. был принят русский план стратегического развертывания в двух вариантах: план «А» – главный удар против Австро-Венгрии, план «Г» – основные военные усилия направлялись против Германии. Решающим было то, куда будет направлена главная часть германской военной мощи – против России (тогда вступал в силу план «Г») или Франции (в этом случае задействовался вариант «А»). Русское командование пыталось увязать собственно русские интересы с обязательствами перед Францией.

По плану «А» предполагалось наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы. Задачей русских войск Германского фронта являлось нанесение поражения германским войскам, оставленным в Восточной Пруссии, и овладение последней в качестве плацдарма для дальнейших действий. Австрия же подлежала решительному разгрому. Таким образом, предусматривались ограниченная операция против Восточной Пруссии и операция с решительными целями против Австро-Венгрии.

По плану «Г» предполагался решительный переход в наступление против германских войск в Восточной Пруссии, действия противника на остальных фронтах подлежали сдерживанию. Задача русских армий Австрийского фронта в последнем случае была более скромной: не пропустить противника в тыл русским войскам, действующим против Германии.

Исходя из количественных показателей сосредоточения русских войск, следует отметить, что вопреки предвоенным совещаниям начальников штабов союзных армий русское стратегическое планирование рассматривало в качестве главного противника не Германию, а Австро-Венгрию, что диктовалось собственно русскими интересами. Русский военный историк и участник войны генерал-лейтенант Н. Н. Головин совершенно справедливо считал, что главный удар против Австрии нисколько не противоречил положениям франко-русской конвенции, так как первый удар против Австрии – это непрямое стратегическое воздействие на главного врага – Германию.[12] И угроза уничтожения австрийских войск на более благоприятном для боев театре военных действий (в Галиции) с большей вероятностью вызовет переброску германских сил с Французского фронта на помощь союзнику, чем русское вторжение в менее маневродоступный район (Восточную Пруссию). Отметим, что в этом специфика коалиционной войны – немцы не могли игнорировать поражение союзника под угрозой проигрыша войны всем блоком.

Забегая вперед, отметим, что в долгосрочной перспективе именно это и произошло – немцам пришлось наращивать силы против России под угрозой военного ослабления Австрии. Но вместе с тем в краткосрочной перспективе именно русское вторжение в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию противника, что в кратчайшие сроки сказалось на положении Французского фронта.

Здесь необходимо акцентировать внимание на том обстоятельстве, что Первая мировая война была коалиционной. Это означало в том числе, что союзники должны помнить друг о друге во время проведения боевых операций и руководствоваться прежде всего не узкоэгоистическими интересами собственного фронта, а пользой коалиции в целом. В смысле взаимовлияния событий на разных фронтах Антанты на общее положение блока эта ситуация была похожа на сообщающиеся сосуды: поражение на Востоке влекло победу на Западе и наоборот.