Россия и Южная Африка: три века связей - стр. 23
Конечно, Головнин понимал, что его критика раздражает и чиновников, и обывателей. В своей «Краткой биографии» он писал о себе (в третьем лице): «Весьма любопытное его путешествие в 1810 году из Камчатки в Америку и обратно с подробным описанием колоний Российско-Американской компании по разным причинам не напечатано и, вероятно, не будет напечатано». И пояснил: «Потому что в оном слишком много правды сказано на счет правления компанейского в Америке».
Не увидела света при жизни Головнина и его работа «О состоянии Российского флота в 1824 г.» – его тревога и горечь за судьбу флота. Не прикрыл скромный псевдоним «Мичман Мореходов». Не спасли реверансы перед новым самодержцем – Николаем I.
Критика Головниным российских порядков важна здесь потому, что именно она, на наш взгляд, давала ему право критиковать чужие народы. Так же рассуждал и историк и писатель Юрий Владимирович Давыдов, добрый друг одного из авторов, увы, давно ушедший. В своей книге «Головнин» он рассказал, как досталось Головнину, когда он, уже адмиралом, осмелился написать об истории кораблекрушений в российском флоте. «...Вот тут-то и началось. Ого, как возопили мундирные люди, виновники различных крушений. Теперь они были в больших чинах и не хотели, не желали, чтобы им кололи глаза прошлым. Как они вознегодовали, как брызнули слюной! Еще бы: Головнин осмелился вынести сор из избы. Как же так, господа? Да у нас в России все распрекрасно. А ежели когда и попутал бес, то зачем же тащить напоказ? А что в европах-то скажут, ась? Разве ж так поступают благонамеренные сыны отчизны?»[34]
...Чтобы составить о Южной Африке обоснованное суждение, у Головнина были все возможности: «Диана» стояла там тринадцать месяцев. И опирался Головнин не только на свои впечатления. «На мысе Доброй Надежды я перечитал почти все, что только об нем ни было писано, и сравнивал между собой замечания и мнения о разных предметах мною читанных авторов», – писал он.
Столь долгое пребывание в Южной Африке не входило в планы Головнина. Когда «Диана» входила в Саймонстаун, военный порт рядом с Кейптауном, казалось, можно было ждать доброго приема. Встретивший корабль английский капитан Корбет был старым знакомцем Головнина: служба в британском флоте оставила ему немало таких знакомств. Но эта встреча с Корбетом оказалась весьма неприятной. Узнав, что «Диана» – русское судно, он, даже не спросив, откуда и куда «Диана» следует, отправился на британский флагманский корабль. Затем с флагмана прибыл лейтенант, задал обычные вопросы и тоже удалился. После чего Головнину объявили, что ввиду войны между Англией и Россией его судно – военный трофей.
Война с Англией, объявленная Александром I, шла уже полгода. Но «Диана» в течение 93 дней не заходила ни в один порт, а на последней стоянке, в Бразилии, о войне еще не слыхали. Правда, отношения России с Англией были натянутыми еще накануне плавания. В июле 1807 г., когда «Диана» отчалила от кронштадтского пирса, Александр целовался с Наполеоном в Тильзите. Потому-то в Англии Головнин на всякий случай выхлопотал у британских властей «такой паспорт, который обыкновенно дают воюющие державы неприятельским судам, отправляемым, подобно нам, для открытий».
В Капстаде Головнин и предъявил этот документ – охранное свидетельство, в котором говорилось, что «Диану» не надо задерживать, поскольку ее поход не преследует военных целей. В какой-то мере подействовало. Английское командование на Капе, по словам Головнина, решило, что «шлюп должен оставаться здесь не так, как военнопленный, но как задержанный под сомнением по особенным обстоятельствам... Команда вообще будет пользоваться свободой, принадлежащей в английских портах подданным нейтральных держав».