Россия и локальные войны. 1991–2023 - стр. 2

После распада СССР и демонтажа коммунистической системы российское руководство внутри Российской Федерации столкнулось с целым рядом проблем, которые ранее лежали на плечах союзного центра. Многие из этих проблем были особенно сложными для республиканского руководства, поскольку они оказались вызваны изменениями, происходящими не только внутри страны и на постсоветском пространстве, но и во всем мире. Эти проблемы, как правило, носили комбинированный (гибридный) характер и были результатом процессов передела глобальной мировой системы, передела мира, который был неминуем после устранения СССР как геополитического центра силы. Мир превратился из биполярного в однополярный. И на перекрестке различных интересов и устремлений оказалась молодая демократическая, как тогда было заявлено, государственность Российской Федерации.

Среди многих широких проблем такого рода одной из наиболее болезненных была проблема большого числа локальных конфликтов и войн, в которые Российская Федерация была вовлечена сразу после обретения фактического суверенитета. Часть локальных вооруженных конфликтов досталась ельцинскому руководству еще со времен Горбачева, когда Союзный центр фактически перестал выполнять свои функции, в том числе функцию центрального арбитра, призванного предотвратить перерастание межэтнической напряженности в конфликты на межэтнической почве. Горбачевское руководство последовательно не хотело использовать имеющиеся в его законном распоряжении методы предотвращения и урегулирования напряженности в горячих точках, включая не только силовые, но и другие методы. В отличие от эффективных решений, курс союзного центра сводился к имитации решительных шагов, полумер, шатаний из стороны в сторону, как, например, это произошло в Азербайджанской ССР в 1990 году. В результате такой недальновидной политики Советский Союз превратился в обширную, плохо контролируемую территорию локальных зон нестабильности. Теперь, после заключения Беловежских соглашений, властям Российской Федерации пришлось иметь дело с этими очагами нестабильности, возникшими в период перестройки. Кроме того, уже в период перехода к суверенной российской государственности складывались новые острые ситуации.

В силу специфики переходного периода изменения, произошедшие в этнополитической сфере в начале 90‑х годов прошлого века, зачастую были напрямую связаны с процессами демонтажа СССР, а также создания системы новых федеративных отношений в самой Российской Федерации. Аналогичные процессы разворачивались и в некоторых других постсоветских государствах и в странах дальнего зарубежья, исторически связанных с Россией. В то время как в некоторых случаях удавалось найти разумный компромисс на определенном уровне нарастающей напряженности, в других случаях не удавалось предотвратить эскалацию конфликтов.

Например, среди бывших ближайших союзников СССР судьба двух стран – Чехословакии и Югославии – была совершенно иной. Если межэтнические конфликты в первом из них не привели к вооруженному противостоянию, и 1 января 1993 года страна спокойно распалась на два независимых карликовых государства – Чехию и Словакию, – то рост этнополитических противоречий в Югославии стал топливным элементом одной из самых кровопролитных войн в современной европейской истории. Аналогичная ситуация сложилась и на постсоветском пространстве. В некоторых случаях взаимные или односторонние территориальные претензии к вооруженной конфронтации не приводили к заключению мирных договоров и заканчивались ими, как, например, между Украиной и Российской Федерацией. В других случаях бывшие республики СССР следовали «балканскому» сценарию, и между ними вспыхивали масштабные военные действия, как это произошло в отношениях между двумя республиками Южного Кавказа – Арменией и Азербайджаном.