Россия. ХХ век начинается… - стр. 4
Итальянский философ Бенедетто Кроче писал: «Нельзя назвать логический критерий, который определял бы, какие из сведений и документов полезны и важны, а какие нет, так как здесь мы имеем дело с практической, но не с научной проблемой» так как, будучи инструментом действия, история как наука – всегда оправдание настоящего»[18].
Американские ученые Чарльз Бирд и Карл Беккер после встречи с Кроче выступили против веры позитивистов в возможность достижения объективной истины. Любое историческое описание, по их мнению, зависит от частных интересов, убеждений, предрассудков и пристрастий историка, имеющих для него значение ценностей, которые неизбежно проецируются на подход к фактам.
«Каждый ученый-историк, – писал Бирд, – знает, что его коллеги при выборе и упорядочении материала испытывают влияние своих предрассудков, предубеждений, верований, аффектов, общих соображений и опыта, особенно социального и политического, и, если он имеет здравый смысл, если не сказать о юморе, он меряет все по себе самому, не делая из этого правила никаких исключений». Историческое познание, утверждал он, не может быть ничем иным, кроме как «современной историей», потому что всякая написанная история представляет собой «отбор и установление фактов, фрагментов источников действительного прошлого. А селекция и установление научных фактов, объединяющая и комплексная операция, является актом выбора, убеждения и интерпретации относительно ценностей, является актом мысли и веры»[19].
Беккер исходил из иной методологической посылки, отрицая познаваемость истории: истины в классическом, естественно-научном смысле в социальных науках достичь невозможно, поскольку наше познание носит прагматический характер. «Событие само по себе однажды произошло, но как действительное событие оно исчезло; так единственной объективной реальностью, имея дело с которой мы можем наблюдать и проверять, являются некоторые материальные следы, которые событие оставило – обычно письменный документ… Лозунгом современного историка стал Cogito ergo rectum – “Я мыслю, поэтому я прав”»[20].
Их исследования, впрочем, мало чем отличались от опусов на исторические темы времен эпохи Просвещения. «Вольтер пишет историю подобно тому, как великие ваятели древности делали скульптуры, не копируя буквально оригинал, – писал энциклопедист Дени Дидро. – Имеет ли это смысл? Причиняется ли этим ущерб? Искажается ли этим [история]? В глазах педанта – да! Но это оправдано для человека, обладающего вкусом»[21].
Непреодолимым последствием внедрения «неогегельянской» методологии Кроче и Коллингвуда в историографию стал псевдоисторический жанр, находящийся на грани между историей и пророчеством[22].
«Кроче нанес тяжелый удар историческому прагматизму, – отмечает А. Стерн, – .показав, что настоящее не пытается учиться на исторических уроках, но является только оправданием того, что уже сделано»[23].
Системно-цивилизационный подход не является совокупностью абстрактных закономерностей, а результатом творческого построения в окружающей реальности системы взаимосвязанных состязательных элементов, которая сознательно преобразуется в замкнутый анклав, необходимый для оптимальной реализации совокупности задач по закону убывающей прогрессии. Флуктуации (образование непредвиденных случайных связей системных элементов) неизбежны, но они лишь временно нарушают ритм ее функционирования, поскольку деформированный сегмент замещают пограничные субсистемы до его частичной или полной регенерации. Такая методология выявляет устойчивые объективные факторы функционирования конкретной системы, будь то государство или социальный институт, в иерархии ее элементов. Иными словами, она определяет закономерности взаимодействия системных элементов. Волеизъявления государственной элиты оказывают влияние на трансформацию системы в пределах технологической модернизации, но для радикальных изменений требуется ломка архетипов сознания, что требует длительного времени,