Рондо - стр. 9

– Скажите, половой член у вашего отца, в каком был состоянии? – снова спросил я, но она смотрела на меня бегающими глазками и ждала разъяснений. Моих глаз она разглядеть не могла. Я уже много лет носил затемненные очки. Мне нравился коричневый цвет. – Член у него был в напряженном состоянии? – возвращался я к своему вопросу. Но она снова повернула голову к матери, по сути, отвернулась от меня. И я не понял, она испугалась или удивилась – может ли врач задавать такие вопросы? Теперь ее поведение раздражало меня. Но я не позволял себе напирать и дальше на малолетнюю девочку. Я уже попадал в такие ситуации, когда терял терпение и спешил. Свидетельствуемые пациенты неожиданно замыкались, и это очень сильно вредило дальнейшему сбору анамнеза.

– Ирина! – забирал я опять ее внимание на себя. – Если вам что-то непонятно в моем вопросе, вы можете переспросить! – Но меня снова настораживала сама ситуация. Мне уже не казалось, а просто давило на мое сознание, на мой ум, утомляла зрение и слух компульсивность девочки. Я стал догадываться, она не имела никаких познаний и опыта половых или сексуальных отношений вообще, и в частности, – с мальчиками. «Да и откуда, – задавал я себе вопрос, пока что-то клокотало у меня внутри, – они могли взяться?!» Она решила преподнести невероятные события, которые могли бы с ней случиться в 13-ть лет, даже в 12-ть. После всего они как год уже прятались у тетки в Липецке. И вынашивали планы обратиться в правоохранительные органы. Ситуация оказывалась все равно стрессовая. Все получалось обнажено кем-то и чем-то, и горело, как в геенне огненной. Я начинал думать по-другому, что до сих пор они хранят тайну каких-то иных событий. Сегодня, когда на календаре май 2016 года, они могли снова вместе с матерью на моих глазах сочинять ужасную, но похожую историю.

– Ирина, вы когда-нибудь имели опыт сексуальных отношений? Еще говорят, эротические связи? – я подыскивал снова слова, чтобы правильно обозначить свой вопрос. – Или как-то еще, по-другому, вы можете сами мне объяснить… Ну, например, вы спали когда-нибудь с мальчиком, с юношей, с мужчиной? – хотелось спросить, и с девочками, но не повернулся язык. Она была ребенком. Хотя подобные экспертизы стали уже не редкостью. Мир изменился. От некоторых я слышал, что он сошел с ума.

Тут она встрепенулась. Ожила. Словно, четко и ясно за все время нашего разговора, поняла суть вопроса. Отвечать стала с неподдельной гордостью:

– Вы меня спрашиваете, «трахалась» я с мальчиками или нет? Никогда! Ни до этого. Ни после этого!

В разговор ворвалась тогда мать:

– Я бы об этом узнала первой! Уж поверьте, доктор, она у меня не шалава!

– Почему же вы заявление написали спустя столько времени?!

Мой вопрос оказался непростым для матери, и она захлюпала:

– Заявление мы написали только в марте. А все время боялись. Он избивал меня. И только когда мы уехали от него в Липецк, к моей сестре, она и призналась мне, – мать показала на дочь, продолжая еще всхлипывать. – Я могла бы и сейчас ничего не знать!

– Ну, хорошо, давайте восстановим хронологию событий. Я спрашивал у вас, – обратился я снова к малолетней девочке, – про эрекцию. Напряженное состояние полового члена. Мой вопрос вызвал у вас затруднение. Я переведу его в бытовое русло: у него «стоял» половой член или «не стоял»?