Ромас. Морские рассказы - стр. 3

От Елизова он ехал по очень извилистой дороге вплоть до самого города.

Начало города можно было определить по пятиэтажным домам, выглядывающих из-за сугробов.

На одном из них я прочитал, что это улица Тушканова.

Так, значит, мне скоро надо будет выходить.

Я прошел к водителю автобуса и спросил его:

– Скажите, пожалуйста, а как мне добраться Сероглазки?

Водитель, не отрываясь от дороги, буднично ответил:

– Вот сейчас я поеду по Тушканова до Сероглазки, там ты выйдешь и найдешь то, что тебе надо.

Я так и сделал. Когда с Тушканова автобус завернул на Сероглазку, и проехал некоторое время, водитель мне махнул рукой – вот здесь мне надо будет выходить.

Я подхватил свой чемодан, вышел из автобуса и огляделся. На остановке снега не было, все было утоптано и очищено. А вокруг была только девственная белизна. Ни дома, ни деревца.

Куда идти? Чего идти? Я понятия не имел. Но, зная, что где-то там, в стороне, куда махнул мне рукой водитель, были какие-то дома, то я и пошел туда.

Сначала снег достигал мне щиколоток, потом я брел в нем чуть ли не по колено, волоча за собой свой громадный чемодан. Ох, и тяжеленный же он оказался. И не мудрено! Одна треть его была забита технической литературой по специальности.

Постепенно я стал вязнуть в снегу. Несколько раз провалился чуть ли не по пояс. Чемодан спасал меня от того чтобы я не проваливался еще глубже.

Дальше идти было невозможно, потому что вниз шел отвесный косогор, и передо мной раскинулась только широкая гладь Авачинской губы, на которой кое-где плавал лед. А я уже и так измотался, бродя по этим сугробам.

Внизу был какой-то небольшой полуостров и какие-то небольшие домики.

Невольно подумалось:

– Нет, наверное, я туда не пойду.

Какая-то мысль подсказывала мне, что я выбрал неправильное направление и что я заблудился.

Я выбрался из снега, вышел на ровную дорогу, и вернулся на остановку автобуса. Перешел на другую сторону дороги, дождался очередного автобуса и забрался в него.

По-другому это никак нельзя было назвать.

Я был, как снеговик. Только что шапка была не в снегу. Ноги промокли. Брюки были мокрые. Шерстяные перчатки представляли собой жалкое зрелище половой мокрой тряпки.

В автобусе людей было немного. Они все с удивлением разглядывали меня.

Тут я уже сразу подошел к водителю и спросил у него:

– Мне нужно добраться до КП.

Водитель доброжелательно с сочувствием посмотрел на меня:

– Где же это тебя так угораздило так изваляться?

– По-моему я заблудился, – попытался я хоть что-то объяснить водителю дрожащими челюстями, – На КП мне надо.

– А…. На КП! Я как раз туда и еду. Давай, садись, погрейся, оттай. Доедем мы до твоей КП.

Что такое КП, я понятия не имел. Но все-таки пересилив свою застенчивость, спросил у соседа, который сидел рядом со мной:

– Что же это за такое КП?

Сосед понимающе посмотрел на меня:

– Первый раз в Питере?

– Да, – утвердительно кивнул я головой, – Только что с самолета.

– Понятно, – протянул сосед, – Площадь это так называется. Да ты сразу увидишь ее. Там танк на постаменте стоит, на этой КП.

Мне все равно неясно было значение КП:

– Понятно…. Танк. Нет, ну что это вообще такое – КП?

Сосед еще раз усмехнулся:

– КП – это Комсомольская площадь. Но все ее называют КП и как то к этому уже привыкли.

– Теперь все понятно, – понял я объяснения соседа, – Комсомольская, так Комсомольская.