Роман с продолжением - стр. 25
На консультации он, к своему огорчению, понял, что, несмотря на сэкономленную сумму, не потянет покупку квартиры. А если и потянет, то это будет ему не выгодно по многим, не только материальным, причинам. Таким образом, Одеду пришлось отказаться и от этой мечты тоже. Но взамен он приобрел новую подругу, вскоре ставшую его женой.
Эйнав оказалась абсолютной противоположностью Офире. Насколько та была обаятельной и гибкой, настолько эта – надменной и чопорной. Насколько для первой имели значение свобода и уважение к чужим границам, настолько вторая проявляла зависимость и собственничество по отношению к тем, от кого, якобы, зависела. У Офиры, журналистки большого таланта, на роду было написано блистать, но при этом она ничего из себя не строила. Эйнав же, педантичная сотрудница банка, ни к чему не стремилась, но окружала себя ореолом важности и значимости. Друзей и подруг у нее почти не было, а проводить время в коротких отпусках она предпочитала в одной позиции: горизонтальной.
Казалось бы, что могло быть общего между такой, как она, и Одедом? Тем не менее, рамки, поставленные ему Эйнав, создали для него зону комфорта, к которой он давно стремился. Характер Эйнав сулил ему душевный покой и определенность в жизни. В конце концов, что было нужно ему от жены? Чтоб та его ценила, вела домашнее хозяйство и не преподносила ему сюрпризов. Дважды обжегшись на молоке, он теперь дул на воду. Поэтому, встретив понравившуюся ему женщину, он решил ни в коем случае не тянуть, и не прогадал. После двух месяцев свиданий, Эйнав сразу дала ему согласие.
Ни бриллиантовых колец, ни круизов на яхте на этот раз не было, не говоря уже о свадьбе. Скрепив свое общее желание росписью в курортном городе на острове, где они провели неделю, молодожены переселились в другую съемную квартиру и стали жить.
Эйнав вполне оправдывала возложенные на нее супругом надежды: занималась домом, готовила еду, аккуратно вела все счета, не создавала лишнего шума. Одед помогал ей походами в магазин, мытьем посуды, планированием семейного бюджета. Всем этим он соответствовал определению, приклеевшемуся к нему еще в школе: что он-де идеальный партнер для домохозяйки и домоседки.
Поскольку Эйнав, как банковской служащей со стажем, полагались определенные льготы, они не отказались от видов на собственную квартиру. Нужно было только еще немного подсобрать денег. Следующим их шагом было рождение ребенка. Тогда Одед, наконец, смог бы сказать, что получил от жизни все, что хотел. Его мещанский брак с Эйнав обещал быть удачным. А вот о том, счастлив ли он в этом браке, мужчина предпочитал не думать.
Конечно, ему пришлось рассказать жене об Офире и подробно объяснить причины их разрыва. Но о Галь он никогда не обмолвился ей ни словом. Не углублялся он также в рассказы о школе. Да, у него была компашка, да, они хорошо проводили вместе время, а потом – разбежались. Что уже было говорить о стихах, которые он написал? Они, погребенные в своей коробке, точно в склепе, хранились здесь, в комнате, где он сидел. Этот свой скарб души Одед перевозил вместе с собой из дома в дом, хоть и не открывал его никому. Даже себе.
И вот, он получил звонок от «Рандеву», и этот звонок неожиданно вызвал в нем трепет. Почему? Он жил себе тихой, размеренной жизнью, которую заслужил. В его сердце, уставшем от потерь, не было уже места никаким страстям. Но, словно по волшебству, школа, с которой у него было связано столько тяжелых воспоминаний, позвала его, и он откликнулся.