Роковое сокровище - стр. 24
– Интересно, все английские леди такие?
– Не думаю.
– Ну уж нет, они всегда ужасно хилые и тщедушные, – безапелляционно заявил малыш. – Так дядя Эннис говорил.
– Твой дядя ошибается. Многие женщины ничем не хуже мужчин и могут делать то же, что и они.
Ребенок, должно быть, посчитал, что она шутит, потому что хохотал до упаду, так что по щекам потекли слезы. Странно, откуда в маленьком мальчике столько спеси?
– А как тебя зовут, леди? – поинтересовался он, немного успокоившись.
– Джиллиан.
Парнишка, по-видимому, ожидал, что она, в свою очередь, захочет знать, как зовут его, но, не услышав встречного вопроса, подтолкнул ее локтем.
– Не желаешь услышать мое имя?
– Мне все известно, малыш. Я подслушала, как солдаты толковали о тебе. Ты Майкл и принадлежишь к клану, глава которого некий лэрд Рамзи. Ты его младший брат.
Но мальчик яростно затряс головой.
– Я вовсе никакой не Майкл, – признался он, прижимаясь к ней и беря ее за руку. – Мы решили сыграть кое с кем одну штуку, когда пришли чужаки и схватили меня. Сунули в мешок из-под муки.
– Ты, должно быть, очень испугался, – посочувствовала Джиллиан. – А о какой штуке ты говоришь? – И прежде чем он успел ответить, добавила: – Кстати, почему ты не подождал меня в конюшне? Мы могли бы ускользнуть без всякого труда, если бы ты меня послушал и сделал, что приказано. И зачем тыкать кинжалом мне в руку? Ты ведь знал, что я твой друг. Кто отпер дверные замки? Вместо того чтобы довериться мне…
– Каждому известно, что англичанам доверия нет.
– Это твой дядя Эннис наговорил?
– Нет, дядя Бродик, – объяснил малыш. – Но я и сам знал.
– Разве ты мне не веришь?
– Может, и верю, – неохотно отозвался он. – Я не хотел ранить тебя. Здорово болит?
Рука с каждой минутой ныла все сильнее, но, видя беспокойство в глазах парнишки, Джиллиан не решилась сказать правду. Ребенку и так пришлось немало пережить, не стоит добавлять ему тревог.
– Заживет, – уверила она. – Вот только кровь остановить не мешало бы.
Под неотступным взглядом сорванца она оторвала полоску от нижней юбки и обмотала руку. Мальчик помог ей завязать узел, и Джиллиан натянула пониже изорванный окровавленный рукав.
– Ну вот, совсем как новенькая.
– А знаешь что? – снова завел свою песенку мальчик.
– Ну что? – измученно вздохнула Джиллиан.
– Я тоже расцарапал пальцы! – Он поднял грязную ладошку, словно хвастаясь небывалым подвигом. – Теперь я совсем ничего не могу делать, потому что уж очень они горят.
– Представляю.
Лицо проказника осветилось ангельской улыбкой. Он и в самом деле походил на маленького херувимчика, со своими вьющимися волосами и огромными серыми глазами. Нос и щеки были усыпаны веснушками. Он отодвинулся от нее и поднял тунику, открыв живот и грудь.
– Теперь у меня останутся шрамы!
– Ну, так уж и шрамы, – начала она, но, увидев его удрученную мордашку, осеклась и поспешно заверила: – Наверное, так оно и есть. Ты ведь хотел бы их иметь, верно?
– Угу, – кивнул он.
– Почему?
– У всех воинов шрамы. Знаки доблести, – так серьезно сообщил малыш, что Джиллиан не посмела улыбнуться.
– А что такое доблесть, знаешь?
– Нет, но что-то очень хорошее.
– Верно. Доблесть – это отвага и мужество, а что может быть лучше? Наверное, эти царапины саднят. Когда мы выберемся отсюда и вернемся в замок, я попрошу служанку смазать все порезы и ссадины и тебе сразу полегчает. Некоторые из женщин постарше помнят меня. Они помогут, – пообещала Джиллиан.