Рок семьи Романовых. «Мы не хотим и не можем бежать…» - стр. 53
В архивном деле FO 80/205 под грифом «Россия и Сибирь» содержится прежде нигде не опубликованная, но о многом говорящая переписка между личным секретарем королевы Александры сэром Артуром Дэвидсоном и министром иностранных дел Артуром Бальфуром. Ее содержание демонстрирует, какое раздражение британского правительства вызывали постоянные попытки членов королевской семьи отправлять частные весточки в Россию через голову политиков – при том, что лишь несколькими днями ранее неофициальная телеграмма короля Георга со словами поддержки Николаю вызвала в правительстве такой переполох.
Сэр Артур Дэвидсон объяснил Бальфуру суть проблемы:
«Мы надеялись, что Ее Величество более не будет посылать телеграмм, поскольку продолжение этой практики может легко привести к весьма неприятным последствиям, которых лучше избежать. Однако Королева Александра совершенно не расположена прислушиваться к советам, если только они не исходят от Первоисточника мудрости [т. е. ее сына короля Георга], и я боюсь, что на нее не подействуют или почти не подействуют никакие предостережения, если только они не будут подкреплены чем-то исходящим из гораздо более авторитетного источника.
В этой связи не могли бы вы послать мне… короткий меморандум, объясняющий, что поскольку в России сейчас переходный период, ситуация в настоящий момент очень щекотлива и может очень легко стать еще более опасной»>30.
Бальфур ответил быстро, отправив Дэвидсону официальный меморандум, чтобы тот передал его королю и его матери:
«Правительство очень опасается распространения идеи о том, что из Англии оказывается влияние с целью восстановления царского режима. Если бы революционный комитет [Совет] смог предоставить какие-либо свидетельства того, что дело обстоит именно так, [Временное] правительство было бы значительно ослаблено, и под угрозу было бы поставлено само существование нашего союза и дальнейшее участие России в войне. Кроме того, безопасность всей императорской семьи в значительной мере зависит от строжайшего и тщательнейшего воздержания от любых форм вмешательства или выражения какого-либо мнения со стороны Англии, особенно со стороны Короля, Королевы и Королевы Александры. Даже простые послания с выражением сочувствия могут легко деформироваться в декларацию политических взглядов и политические действия»>31.
Было 6 апреля, Страстная пятница, но усугублявшийся кризис вокруг убежища для Романовых оставил всех в Виндзорском замке и в Вестминстере за рабочими столами. Разумеется, тем утром король внимательно прочел последние вырезки в папке «Брожение в стране» и сразу после завтрака послал за Стэмфордхэмом. Вскоре в Министерство иностранных дел Бальфуру уже летела депеша:
«Озабоченность короля по поводу прибытия в нашу страну императора и императрицы растет с каждым днем.
Его Величество получает письма от людей из всех классов общества, как известных ему, так и неизвестных, и в этих письмах говорится, как широко обсуждается этот вопрос не только в закрытых клубах, но и среди людей труда. Депутаты Палаты общин от лейбористской партии выступают резко против этого предложения.
Как вам известно, Король с самого начала считал, что присутствие в нашей стране императорской семьи (и особенно Императрицы) вызовет всевозможные проблемы, и думаю, вы понимаете, в какое затруднительное положение это поставит нашу королевскую семью, которая связана близкими родственными связями с Императором и Императрицей…