Родной, любимый и чужой - стр. 22
– Так все дорого! Так все дорого! – не унималась Нина Николаевна. – Потом надо в институт приодеть, чтобы не хуже других была. А как же! Пусть все видят, что мне для нее ничего не жалко.
Саша опустила реснички и даже есть перестала, воспринимая слова тетки как попрек.
А Евгений Семенович замер с ложкой в руке, понимая, что перед ним сидит чистой души человечек, которому ох, как нелегко досталось в жизни!
– Вы ешьте, ешьте, – присела к ним женщина. – Пироги теплые еще. Саш, ты ешь и помоги дядь Жене. Он колоть будет, а ты складывать.
– Не надо, я сам. Пусть к экзаменам готовится, – вступился он за девчонку и увидел, как подняла она свои реснички и так благодарно взглянула на него своими большими зелеными глазами, в которых можно было утонуть и не выбраться.
– Ничего, успеет! – строго сказала Полозова. – Меньше с ребятами на лавке сидеть будет. А то соберутся и спать не дают. Галдят до полуночи.
Они пообедали. Баринов поблагодарил хозяйку и сразу вышел на улицу.
А сам тут же принялся за работу, намереваясь, как можно больше наколоть дров.
За ним следом вышла и Саша. И он понял, что это тетка выгнала ее работать. Она успела переодеться в серые бриджи и темную футболку, а на голову повязать цветастую косынку.
Девушка подошла, с ходу молча набрала поленниц, уложив их себе на руку, и так же молча понесла дрова к сараю. Уже там разложила их ровным рядком и вернулась обратно.
Женя внимательно за ней наблюдал, устроив себе небольшой перекур.
Саша склонилась и стала вновь набирать поленья, а сама украдкой посмотрела на него.
Он шагнул к ней и тихим ласковым голосом сказал:
– Саш, я сам все сделаю. Иди, учи уроки.
– Нет, я помогу. Кому дрова-то нужны? – напомнила она его же слова и улыбнулась.
– А могу я тебя попросить?
– Просите, – выпрямилась она и замерла перед ним.
– Не называй меня дядей Женей. Хорошо? И Евгением Семеновичем тоже не зови.
– А как? – смотрела она на него в недоумении.
– Женей. Просто Женя и все. Не люблю я этих дядей и отчеств.
– Хорошо. Только вы теть Нине сами будете объяснять, почему я вас так называю.
– Замётано. И давай уже на – «ты».
– А… это удобно? – смотрела на него Саша.
– А чего же нет? – улыбнулся он.
– Просто меня всегда учили, чтобы я была со старшими на «вы» и по имени отчеству. А вы требуете наоборот.
– Будем ломать стереотипы. Поможешь?
– Да, – согласилась она и вновь улыбнулась своей очаровательной улыбкой.
– А строгая у тебя тетка!
– Да нет, она хорошая. Только все время боится за меня и думает, что криками и упреками убережет меня от чего-то необдуманного. А я сама знаю, что можно, а что нельзя. Зачем же тогда голова на плечах?
– Молодец. Вот с каждым днем, ты меня поражаешь все больше и больше.
– А дрова я все равно помогу складывать. Так быстрее будет. Да и тебе полегче.
– А твой папа… любил тебя? Извини, что спрашиваю, – решил выведать Женя.
– Он меня очень любил! Но нам так мало было отведено времени, что я уже почти его забыла. Иногда боюсь, что вообще забуду, – поведала Александра грустным тоном. – Он привозил мне подарки каждый день. Едет с работы и привезет что-нибудь мне и маме.
– А мама? Какой она была?
– Мама была добрая и ласковая. Она меня всегда Шурочкой называла. Мы с ней могли часами говорить, рассказывать что-то друг другу. Я свое, а она свое. Мы как подружки были.