Родной, любимый и чужой - стр. 24
Баринов съел свою порцию ужина, выпил чаю с пирогами и жутко не хотел уходить из этого дома. Но понимал, что злоупотреблять гостеприимством – тоже неправильно, и начал прощаться:
– Спасибо, всё было очень вкусно! А пироги у вас отменные!
– Это вам спасибо! – встала Нина Николаевна, намереваясь проводить гостя и работника в одном лице. – А то без дров остались бы с Шуркой.
Евгений вышел и не спеша отправился к себе. А сам был уверен, что дом он непременно купит, чтобы это семейство всегда было у него перед глазами. Потом он придумает, как помочь Александре, а сейчас…
В саду заливался, распевал на все лады голосистый соловей, наполняя округу своим громкоголосым пением. Откуда-то с другой стороны ему вторил такой же певун, а из сада напротив звучала та же мелодия, словно птицы сговорились и заняли круговую оборону, намереваясь устроить настоящий концерт из этих дивных голосов.
Женя посмотрел в сад и вздохнул. Хотел отдохнуть, но ничего не получилось. И дело не в физическом труде, наоборот, он очень даже рад, что занялся сегодня теми дровами. Он был в прекрасной физической форме, посещал спортивные залы, тренажёры, занимался вольной борьбой, и дрова пошли только на пользу, а не во вред. Он не чувствовал усталости, нет. Только стучало сердце взволнованно и громко, а в голове засел один и тот же вопрос: «Как помочь Саше»?
Мужчина постоял на крылечке, потом повернулся и ушел в дом. Эту ночь он не спал, перед глазами стояла эта милая девочка, с такой нелегкой судьбой.
На следующий день, когда Александра уехала в школу, Женя вновь пришел к их дому и доделал свою работу до конца. Он расколол все оставшиеся дрова и лично сложил их к сараю, не желая, чтобы девчонка носила такие тяжести. Конечно, было приятно, что она помогала ему и всегда была рядом. И он прекрасно понимал, что она привыкла к такому труду. Но так хотелось оградить ее от всего тяжелого, худого и недоброго.
В этот момент к Нине Николаевне пришла соседка и с ходу спросила:
– По чём москвич берет за работу?
– А тебе что? – ушла от ответа Полозова, зная ее настырный и гневливый характер.
– А, мож, я тоже приглашу! – поведала Борисова, вскинув голову высоко.
– Иди и договаривайся, – отговорилась она. – Может, с меня так возьмет, а с тебя дешевле.
– А я тут наблюдаю за вами и думаю: а вот интересно, он к кому клеится к тебе или к твоей Шурке?
– Чего?! – строго взглянула на нее Нина Николаевна.
– А что?! – развела та руками. – Вы девки видные, ладные, свободные! С вами не грех и загулять!
– Знаешь что, иди ты, куда шла! – указала ей хозяйка на калитку.
– Да хватит тебе обижаться-то, – уже тише заговорила тетка Маруся. – Ты бы лучше за Шуркой приглядела. Не ровен час, москвич уговорит ее.
– На что?
– На что, на что! – передразнила та. – А то ты не знаешь, на что мужики горазды нас уговаривать!
– Он просто наш сосед! – встала Полозова на защиту своей племянницы. – А соседей, как ты знаешь, не выбирают! Он у нас дом покупает. И он взрослый и серьезный мужчина. У него сын старше Шурки.
– О как! – удивилась Борисова. – Прям так и покупает?
– Да, покупает!
– Надо же.
– А тебе-то что?
– Да, просто интересно! И за сколько?
– Вот какое твое дело? – завелась Нина Николаевна, не зная, как от нее отвязаться.
– А, мож, я тоже продам! – улыбалась женщина, стараясь выведать, за сколько они решили продать свой дом.