Родить наследника чужому мужу - стр. 37
— Тебе хорошо? — прерывающимся голосом спрашивая я, не поворачиваясь и смахивая слезы.
— Да-а!
Но вскоре осторожно садится и обнимает сзади. Чувствую его в себе под невероятным углом и потихоньку слезаю. Незаметно утираю лицо. Поворачиваюсь. Целуемся. ТАК меня никто еще не целовал, никогда. Улетаю.
Замечаю, что лежу, а он вдруг встает. Разве уже все?!
Зачем-то снимает посуду со стола, кидает на него покрывало, гасит свет и раскрывает жалюзи в окне с видом на лес. Темно. Подхожу к нему, прижимаюсь. Скоро глаза привыкают, и передо мной открывается завораживающий вид на сосны, освещенные луной. Я тоже чувствую воодушевление. Что бы я себе не думала, как бы не вздыхала, но сегодняшний прекрасный вечер нельзя завершить абы как.
Игорь молчит; за него говорят его руки. Поднимает меня как пушинку и усаживает на край стола. Поддерживает под спину и помогает мне лечь; гладит, разводя мои колени и приподнимая бедра. Держит за талию и входит в меня. Чувствую себя как бы пронзенной очередью из очень крупнокалиберного пулемета, очень опытным стрелком, скорее снайпером. Восхитительной очередью.
Кричу, не сдерживаясь, так, что луна за моей головой качается. И он рычит, склонясь надо мной. Все.
21. Глава 21
Относит меня на кровать и ложится рядом, прислонясь лицом к моему плечу. Молчит. Темно, и я могу представить, что у двоих близких людей просто отдых после интима, что никому никуда не нужно уходить. Наконец, он приподнимает голову и говорит:
— Завтра у тебя выходной — я договорился с Фатимой, она тебя подменит. Делай, что хочешь. Или ничего не делай. Если нужно в город — через Федора. Лексус простаивает.
— Спасибо. Нет, не нужно.
Гладит меня. По руке, по плечу. По-братски.
Мне кажется, я слышу, как идет время. Или как по дорожке мимо дома беспокойно ходит Эрика, ожидая, когда же ей вернут мужа. Собираюсь с духом и выдаю:
— Я надеюсь, все получилось. И понимаю, что тебе пора. Иди. Плакать не буду. Все хорошо.
— Она спит, — вдруг говорит он, — и до утра точно не проснется. Даже не заметит, когда приду.
Его это явно сильно задевает.
— Могу и себе завтра устроить выходной, чтобы как следует выспаться.
Я замираю от радости, но тут же понимаю, что это лишь оттянет расставание, примерно как в старой истории «жалостливые» хозяева обрезали собачке хвост не сразу, а по чуть-чуть.
— Что ты, как это — выходной? Только представь: придет тетя Маша со шваброй, а тебя нет!
Шучу, радуясь, что в темноте не видно, что глаза мои все же опять на мокром месте. Лежит. Устал, конечно. Тогда я укрываю его одеялом, глажу по голове и предлагаю самым естественным, надеюсь, тоном:
— Давай спать! Тебе утром на работу.
Благодарно утыкается мне в грудь. Кажется, я вижу в темноте его довольную улыбку. А через короткое время слышу — засопел. Спит. У меня же сна – ни в одном глазу. Чувствую прилив нежности и едва останавливаю себя, чтобы не целовать любимого человека. Отдыхай, я тебя не потревожу.
Заснула только утром и, надо же — проспала момент, когда Игорь выскользнул из постели и из дома. Сбежал. Ложусь лицом вниз на то место, где он лежал. Кажется, постель еще теплая.
До обеда убираю в домике следы нашего свидания. Или как без упоминания анатомии и физиологии можно назвать то, что у нас с Игорем было. Вспоминаю, где, что и как. Меняю воду у огромного букета желтых роз в хрустальной вазе, переношу его из угла на стол. На тот самый стол к окну...