Рим. Цена величия - стр. 73
– Вернешься первым, – промурлыкала Юния, едва Калигула, издав победный вопль, замер. – Боюсь, заметят наше отсутствие.
– О боги! Мне все равно. Ты моя жена!
– Еще нет, возлюбленный мой. Возвращайся же!
– В чем?
– Я приобрела несколько туник для тебя, зная, как неаккуратно ты снимаешь одежду.
Рассмеявшись, она выскользнула из его объятий.
Калигула, переодетый и причесанный, вернулся в триклиний. Его внимательный глаз подметил отсутствие Макрона. Он подозвал Палланта:
– Где префект претория?
– Я н… не знаю. Господин Макрон, к… кажется, удалился.
– Как давно?
Перепуганный Паллант выдавил из себя нечленораздельное мычание, разводя в недоумении руками. В гневе Калигула пнул его пониже поясницы так, что тот перелетел через стол, опрокинув несколько блюд. Потирая ушибленные места, управляющий с поклонами ретировался.
Посвежевший после очередной отлучки Марк Юний Силан возлег рядом с наследником. Гай поморщился, пододвигая себе чашу с родосским.
– Осмелюсь ли я обратиться с просьбой к Гаю Цезарю? – поинтересовался новоявленный сенатор.
– Конечно, отец, – отозвался Калигула, стараясь скрыть иронию.
– Я развожусь со своей супругой Кальпурнией. Она полна яда и неприязни к моей любимой дочери.
Услужливая память развернула перед Калигулой воспоминания о том, как его божественная Юния плакала и страдала, жалуясь на жестокость этой фурии, и хотела даже ее отравить.
– Такому знатному богачу теперь нужна супруга красивее, моложе и сговорчивее, – отозвался он эхом на тайные мысли Силана. Тот открыл было рот, но хитрый Калигула опередил его: – У меня уже есть на примете достойная девушка. Сам император благоволит ее семье и даже когда-то желал обручить нас. Но я, храня верность моей возлюбленной, приложил все силы, чтоб это не произошло.
– Кто она? – Глаза Силана заблестели пьяным блеском вожделения.
– Не стоит торопить события! – рассмеялся Гай Цезарь. – Ее брат присутствует здесь. Это мой близкий друг Ганимед Лепид.
– Красивый юноша…
– Эмилия намного краше, уверяю тебя, мой дорогой Силан. Она грациозна и стройна, как молодая серна, у нее большие глаза, достойные волоокой Юноны, пышные белокурые волосы. Она свежа, как бутон розы, и способна родить здоровых ребятишек. Но тебе, мой Юний, следует поторопиться с помолвкой, потому что брат Виниция уже распускает слухи о возможной женитьбе на ней. Но он не богат, поэтому боги будут благоприятствовать тебе, дорогой тесть.
Калигула откинулся на подушки, всем видом показывая нежелание продолжать беседу. Все, что мог он сделать для любимой, чтобы унизить ее злобную мачеху, он сделал, растравил воображение стареющего сатира, показав в ручье отражение молоденькой нимфы. Однако Силан не желал успокаиваться и вновь полез с расспросами, отвлекая Гая от сладостных воспоминаний о близости с Юнией всего полчаса назад.
– Мой Гай, скажи, подготовка к свадьбе завершена? Если тебе нужны деньги, я готов дать их сколько угодно. Слава божественному Тиберию, сделавшему меня самым богатым в империи! Я дам приданого за дочерью десять миллионов сестерциев, куплю ей виллу в Капуе, самую роскошную…
– Я не отступаю от своих слов. – Калигула нагнулся к самому лицу старика. Черты его исказил гнев. – Мне не нужно денег Юнии. Мне нужна только она.
Марка перекосило от страха, стоило увидеть злобные сумасшедшие глаза Гая. Он поспешно извинился и исчез, прихватив неизменную чашу. «Я избавлюсь от тебя, противный старик, – подумал наследник. – Дай только время. Я стану властелином Рима и избавлюсь от всех, кто когда-то смел мне перечить. Но где же моя Юния? Что она медлит в своей спальне? Или дожидается, когда я вернусь к ней, хитрая. Среди всей фальши и лжи, что вокруг, я счастлив, что есть человек, который искренне любит меня, несмотря на то что нрав мой жесток и злобен, внешность некрасива. Зато моя Юния прекрасна, как богиня! Стоит лишь увидеть, как она улыбается и можно сойти с ума от желания…» Распаленный мечтаниями, Калигула был уже готов сорваться и бежать к любимой, но неожиданно тонкие ладошки прикрыли его глаза, и повеяло ароматом жасмина.