Резонанс - стр. 8

Это было похоже на первый контакт с диким, неизученным племенем в джунглях. Вы не знаете их языка, значит и не будете кричать им сложные фразы. Вы просто поднимете ладонь с растопыренными пальцами, показывая "пять". Это не язык. Это демонстрация. Но демонстрация чего? Я снова посмотрел на свои расчеты. Высота тонов, образующая идеальную музыкальную гармонию. Паузы, равные по длительности самим тонам. Это была демонстрация… порядка. Демонстрация знания фундаментальных законов математики и физики, которые лежат в основе и музыки, и времени. Кто-то, кроме нас… Это невозможно осознать сразу, но факт был фактом – есть что-то еще. И хотя это все еще можно опровергнуть тем, что я поехал кукушкой в изоляции и одиночестве или чем-нибудь еще, для меня все было более-менее ясно. Ну, насколько это все могло быть ясным. В конце концов, как бы там не было на самом деле, у меня появилась рабочая гипотеза, которая могла это объяснить. Это был, своего рода, тест – «Мы разумны. А вы?». Похоже, что Виктор Сергеевич действительно был прав, пусть даже и косвенно. Судя по всему, от меня ожидали ответа.

Но как ответить? С этим вопросом я носился дня два, не меньше. Уже даже во время привычных обходов мои мысли крутились лишь возле этого. В перерывах между ними я сидел и думал, искал различные способы ответа.

Повторить последовательность? Вдруг они подумают, что я всего лишь какое-то эхо? Я должен доказать, что не просто получил сообщение, а еще и понял его. Вот только как? Битый час я сидел, листая тетрадь учителя, но потом меня как будто осенило. Единственный вариант, к которому я пришел – это продолжение последовательности. Я снова и снова проигрывал в голове их мелодию. Три ноты. Она была незавершенной, оборванной, просила продолжения. Я, радиофизик, а не музыкант, почувствовал это на интуитивном уровне. Я взял лист бумаги и начал чертить. Добавил к трем нотам завершающую четвертую ступень, которая завершала их простую мелодию до полного, законченного и устойчивого мажорного аккорда. Затем, после введения четвертого тона, я сделал паузу длительностью в два раза длиннее самого тона. Умножение. Новая математическая концепция. Мой ответ будет звучать так: «Я понимаю ваш язык равенства и гармонии. Вот завершение вашей фразы. А вот моя собственная концепция – умножение. Ваш ход». Звучало бредово. Но в любом случае, лучше попробовать сделать хоть что-то. Я посмотрел на набросок сигнала. Простая, элегантная идея. Но между ней и ее воплощением лежала пропасть. Я знал, ЧТО сказать. Но у меня не было рта, чтобы это произнести. Передатчика у меня не было. Что же делать?

Первые несколько дней я провел в подвале, среди стеллажей с запасными частями и инструментами. Я пытался собрать какой-никакой передатчик из подручных средств, используя транзисторы из своего тайника и детали, которые валялись тут и там. Но… Результат был, честно скажу, удручающим. Мои самоделки годились разве что для того, чтоб потягаться с начинающими радиолюбителями из соседнего поселка, но явно не для того, чтоб пробиться туда, куда не смогла пробиться мощнейшая антенна целого НИИ с государственным финансированием. Тут нужно было что-то более мощное. Увы, ничего не выходило. После недели бесплодных попыток я сдался. Спрятал свой хлам, вернулся к журналам и обходам, пытаясь убедить себя, что всё это было лишь игрой уставшего воображения. Но те три ноты, казалось, въелись мне под череп. Они звучали в унисон с гудением дизеля, со скрипом моих валенок по снегу. Они были повсюду. Пусть я и помешался, но я чувствовал это нутром – я стоял на пороге чего-то, рядом с чем вся моя прошлая жизнь, все мои амбиции, казались детской игрой в песочнице. И вот, однажды ночью, выходя на очередной обход, я остановился прямо перед тарелкой Грозы-М. Вот он, мой возможный шанс. Стоит тут уже несколько лет, ржавеет. Инструмент, который, возможно, сумел бы докричаться до звезд. А я даже ничего не могу сделать.