Рейс в одну сторону 3 - стр. 9

Маргарита постаралась открыть глаза и повернуть голову, чтобы убедиться, что выход действительно находится на том расстоянии, куда нужно орать во всю мощь своих легких. Еще ей стало жутко интересно – стоит ли на «часах» охранник, или он так и не вернулся из своей курилки?

У Кондрашкиной ничего не получилось: шея не могла повернуться хотя бы на миллиметр – ее будто заморозили лошадиной дозой местной анестезии, и Маргарите не удавалось даже проглотить слюну, скопившуюся в глотке. А свинцовые веки не хотели открываться, будто заморозка от шеи «перетекла» по сосудам и туда.

Маргарита вдруг закашлялась, и в тот же момент в шее что-то хрустнуло. Кондрашкина смогла, наконец, повернуть голову, и почти в ту же секунду открылись ее глаза – она увидела всё: Могильного, стоявшего рядом с окровавленным телом медсестры; рослых санитаров, с брошенными тут же, под ноги, пустыми носилками; новенького, кинутого теми же санитарами на соседнюю кровать.

Маргарите вдруг захотелось встать и рассмотреть всё получше, но ноги ее были холодные и будто каменные. Она с невероятным усилием дотянулась рукой до правой ноги и потрогала бедро: да, она не ошиблась – нога, холодная как лед, не чувствовала прикосновения теплых пальцев руки. Маргарита от отчаяния царапнула кожу бедра ногтями, и вновь ничего не почувствовала. Зато она ясно ощутила, как по щеке побежала горячая от обиды слеза. «Ну вот, началось», – с горечью подумала она, снова закрывая глаза.

Она снова попробовала приподняться, и на этот раз ей удалось чуть-чуть оторвать плечи от подушки. Этого хватило, чтобы можно было снова посмотреть туда, где стоял Могильный со своим обслуживающим персоналом, и еще чуть назад – на пустую кровать Елены. «Значит, она действительно ушла», – подумала Маргарита, внутренне радуясь тому, что это ей не привиделось. Вот только куда она могла пойти в таком состоянии, когда ни слова не могла произнести, и вообще слабо реагировала на вопросы Кондрашкиной, когда та с ней пыталась говорить несколько часов назад. Маргарита и предположить-то боялась, чем пичкали Елену все это время, пока та лежала здесь, а уж как она теперь себя чувствовала, можно было лишь догадываться, придумывая себе страшные истории, от которых становилось не просто тошно, а ужас как жутко. И только сейчас Маргарита вспомнила, что Елена ушла сразу же вслед за тем страшным человеком, который вылез из стены и убил медсестру. Скорее всего, он потом стоял около выхода и ждал, пока Елена его догонит, чтобы уйти вместе с ним, но вот куда – это одному Богу известно. «А вдруг он ее прибьет?» – подумала Маргарита, но тут же вспомнила еще одну деталь: тот страшный человек о чем-то несколько минут говорил с Еленой, а та ему всё кивала – значит, они о чем-то договаривались, может, о месте встречи, или еще о чем?» Вопросы сыпались на голову бедной Маргариты, как из рога изобилия, и все они, как назло, были неразрешимы. Эта неизвестность раздражала ее больше, чем Могильный, который всё не уходил, а тупо стоял на одном месте и смотрел на кровавый пол, на маленькое мертвое тело своей подчиненной, не зная, что делать дальше. Тут он оглянулся и посмотрел на Маргариту затравленным взглядом: очевидно, мозг еще не успел свыкнуться с неожиданной утратой медсестры, и он, находясь в полной растерянности, выглядел сейчас, как человек, заблудившийся в большом незнакомом городе. Но как только до его мозга дошло, что он видит перед собой Кондрашкину, лицо Могильного вдруг перекосила такая злоба, что он готов был прыгнуть, как кот, и вцепиться в глаза Кондрашкиной, бесившие его в эту минуту больше всего на свете. Он всегда боялся ее глаз с тех самых пор, как только первый раз встретился с Маргаритой на «Цитроне». Два года назад, когда его привезли на этот объект, при первой встрече с Кондрашкиной он что-то тогда у нее спросил, а она так ему ответила, что у него занемел язык, и он не мог открыть рта в течение часа. Через несколько дней Могильный обо всем забыл, словно из его памяти стерли этот неприятный эпизод, и он снова нарвался на Маргариту: ситуация с онемевшим ртом повторилась с пугающей точностью, вот только этот момент он запомнил надолго. И всякий раз, как только Могильный случайно сталкивался с этой странной женщиной, с ним происходили какие-нибудь неприятности…