Рейс в одну сторону 2 - стр. 33

– Вот же зараза! – произнесла Маргарита, лежа в своей кровати в комнате отдыха.

– Опять что-нибудь стряслось? – послышался голос той женщины из машинного отделения.

Маргарита вздохнула и повернула голову.

– Да, – ответила она слабым голосом, – и чем дальше, тем хуже.

– Бывает, – отозвалась та.

«Хоть бы ты не подходила!» – подумала Маргарита, чувствуя, что та подползет сейчас к ней, как змея и начнет выматывать душу. Однако женщина оставалась на своем месте. Маргарита закрыла глаза и постаралась уснуть, чтобы, хотя бы на несколько минут забыть о тех ужасных часах, которые она никак не могла выбросить из головы.

Она перевернулась на другой бок, думая о том, как полезет сейчас в гору, или нет, лучше поплывет по теплому океану и встретит там… Нет, никого не хотела она встречать в океане, тем более, что, кроме акул в этих местах больше никто не «промышлял» человеческим мясом.

– Да, уснешь тут, – прошептала она.

В комнате стояла полная тишина, нарушаемая лишь редкими храпами трех соседок слева.

Кондрашкина повернулась на спину, и уставилась в черный потолок. Маргарита смотрела в то место, где висел кондиционер, и ей казалось, что она слышит звуки лопастей вентиляторов, касающихся металлической решетки. Чем больше она об этом думала, тем отчетливее ей казался этот раздражающий звук. Маргарита поняла, что не уснет, если что-нибудь не сделает такого, что отвлечет ее от этих звуков. Она приподнялась на кровати и зачем-то оглянулась в полной темноте: все спали. Спустив ноги, она всунула их в тапочки, потом встала и пошла в туалет.

Умывшись холодной водой, Маргарита посмотрела на себя в зеркало: на нее глядело лицо стареющей женщины, уставшей от ежедневных проблем, с которыми ей никак не удавалось справиться.

Она опустила голову и вновь умылась несколько раз подряд, чтобы почувствовать, как дубеет от холода кожа, а потом, вытерев ее полотенцем, прислушиваться к теплу на щеках и лбу от приливающей горячей крови.

Она выключила воду и, выходя из туалета, погасила свет. На несколько секунд она ослепла: лишь зеленые пятна были перед глазами, прежде чем она привыкла к темноте. Потом она сделала неуверенный шаг вперед, затем еще шаг и еще, опасаясь натолкнуться на чужие тумбочки. Наконец, Маргарита дошла до своей кровати: ощущения были совсем другими. Теперь можно было лечь и, ничего не представляя, просто закрыть глаза и моментально уснуть – главное, ни о чем ни думать: ни о Елене, ни о еде, ни о медсестре… Как только она опять случайно вспомнила о рыжей, тут же вслед за ней всплыла наглая рожа Малыша.

– Да что за черт! – проговорила она, накрывая лицо одеялом. Как только обожженные щеки странного «помощника» возникли в ее памяти, Маргарита тут же, в ярких красках, представила себе, что Александр делает с медсестрой, выполняя то задание, которое она ему поручила. В страшных картинах Кондрашкиной, медсестра висела на ржавых длинных цепях, а Александр, лицо которого освещалось лишь факелом, вставленным в стену какой-то пещеры, огромными щипцами вырывал ей ногти, бил плеткой по кровоточащей спине, обливал ее холодной водой, чтобы она очнулась, а потом снова приступал к средневековым пыткам… На этом ее воображение останавливало поток кошмарного видеоряда и следующей картиной было, как Валентна, по-прежнему висевшая на цепях, просит пить, а также есть и спать, и еще она хотела сама рассказать всё, что требовал от нее Александр. Но теперь ему нужно было совсем не это: он, как настоящий садист, наслаждался ее мучениями, не слушая ее признаний и клятвенных заверений, что никто никогда не узнает о беременности той девочки, которой грозит смерть… Или нет – ей грозит жизнь, но без ее ребенка, ликвидированного тем самым «много улыбчивым» человеком, с удовольствием сделавшим свою грязную работу…